Флоренс накинула белый плащ. Дверь за Фредди закрылась полчаса назад, а в голове все еще стоял его голос:
"Ты не должна была этого делать".
Не должна? Но как же иначе? Фредди, как всегда, повел себя крайне импульсивно, и Флоренс не могла позволить себе, чтобы его импульсивность стала причиной для срыва матча. Арбитр матча четко дал понять, что если они не вернуться к игре в течение суток, то матч будет объявлен недействительным. Фредди уже не слышал этого разговора, но Флоренс была уверена, что он бы и не принял подобные условия. Так и вышло, Фредди категорически был против встречи с русскими.
В чем-то Фредди был прав: Флоренс всегда ненавидела русских за то, что произошло много лет назад. Ведь именно они отняли у нее отца. Но она не соврала Фредди, когда сказала, что сейчас не время думать об этом. Семь лет она терпела его выходки, и теперь эта выходка может стоить ему титула чемпиона, и Фредди этого не понимал. Если он сам этого не понимает, то Флоренс придется действовать самой.
Оглядевшись, она взяла свою сумку, порылась в поисках сигареты, то так и не закурила. Вместо этого бросила пачку обратно в сумку и вышла из гостиничного номера.
Флоренс была уверена, что лучше уже не верить в то, что Фредди одумается. Семь лет она строила планы, семь лет мечтала, что они всегда будут вместе. Он был ей так дорог, так близок. Но что теперь с ним происходит? Он почти безумен. Флоренс вдохнула свежий прохладный горный воздух. Мерано было замечательным местом, тихим и уютным. В этот час на улице людей было уже не много, но Флоренс удалось поймать такси, чтобы доехать до таверны с незамысловатым названием "Мерано".
Когда Флоренс вошла внутрь, было около семи часов вечера. Она сказала русским, что Фредди их будет ждать в семь. Может быть, он все-таки одумается? Придет?
Внутри было шумно и весело. Казалось, что все люди собрались именно здесь. Флоренс сразу окутало тепло и гул голосов, распевающих на немецком:
"Der klein Franz Er sagt: ein prosit Meide den Schmerz!
Ich bin wie ein Tannenbaum so grün im Herz
Bier ist was ich brauche Wann in Hofbräuhaus Trinken Brüderlein,
Und lassen die Sorgen aus Es gibt Gemütlichkeit
Und Freude, saubere Zunft Lorelei und Brativurst Gute Nacht Zukunft!"
Слов Флоренс не понимала, но ей было все-равно. У услужливой официантки она попросила вина, но это не смогло унять ее волнения. Наоборот, она то и дело оглядывалась на дверь, надеясь увидеть там Фредди. Он должен прийти! Должен! Но минутная стрелка неумолимо приближалась к двадцати минутам, а Трампера все не было. Флоренс подняла глаза, огляделась. Недалеко от себя она заметила высокую фигуру Сергиевского. Стало не по себе. То ли от того, что Фредди все еще не было, то ли от того, что она уже некоторое время ловила себя на мысли, что думает о нем. Когда она подняла глаза очередной раз, то осознала, что Сергиевский тоже заметил ее. Флоренс вновь перевела взгляд на вход. Теперь она была вынуждена признать - Фредди не придет. Придется действовать самой. Нужно как-то убедить Сергиевского, что никакого подвоха здесь нет. Но как-то это сделать? Флоренс пригубила вина, которое теперь отчего-то показалось ей кислым. Почему же Фредди все-таки не пришел? Он должен, должен был прийти! Почему же он так и не пришел? Впрочем, если он хочет рушить свою карьеру, то это его личное дело. Гораздо больше Флоренс волновало то, что она здесь одна. Но и сидеть просто так на одном месте она не могла. Что о ней подумает Сергиевский? Что она назначила встречу, чтобы договориться о матче, а сама здесь вовсе не затем?
Дольше ждать Фредди уже не было смысла. Если еще немного она здесь посидит, то Анатолий просто уйдет. Флоренс резко встала и сделала несколько шагов в сторону русского шахматиста. Значит теперь она сама за себя.

Это случилось почти одновременно, когда их взгляды пересеклись. Флоренс видела Анатолия Сергиевского во время матча, и уже тогда ловила себя на мысли, что интерес он вызывает у нее не только профессиональный. Она так упорно гнала от себя непривычные мысли, что и сама оказалась в омуте этих помыслов. Она не хотела, но думала о Сергиевском. Думала о том, о чем думать не должна. Флоренс приказала себе собраться. Даже если ее мысли сейчас то и дело возвращались к самому Сергиевскому, она должна настроиться на более конструктивный диалог. Она позвала его сюда вовсе не для того, чтобы говорить о чем-то постороннем. Сейчас гораздо важнее было решить, что делать дальше с чемпионатом, ведь арбитр матча дал им достаточно мало времени. Если сейчас полагаться во всем на Фредди, то велик тот шанс, что матч и вовсе могут признать недействительным. Он кричал, что всего лишь слегка дразнит их? Кажется, в этот раз он зашел довольно далеко.
Флоренс сделала несколько шагов к Анатолию в то самое время, как и он подошел к ней. Флоренс продолжала сжимать бокал с вином, словно тот придавал ей храбрости. Впрочем, как она заметила, Анатолий Сергиевский тоже не отказался от этого прекрасного вина. Может быть оно действительно поможет им настроиться на более конструктивный диалог?
Флоренс качнула головой в знак приветствия и приблизилась к русскому шахматисту вплотную. Шум и разговоры в таверне продолжались, никто не обращал на них никакого внимания. Флоренс была даже этому рада, хотя она не предполагала, что их разговор может быть каким-то секретным. Нужно лишь убедить русского продолжить матч. Потом она сможет как-нибудь договориться с Фредди. По крайней мере, раньше ей это удавалось. Хоть он и вспыльчивый, но Флоренс всегда могла найти к нему подход.
- Он, вероятно, где-нибудь здесь, - проговорила Флоренс, оглядываясь. Она понимала, что врет. Фредди Трампер не придет, об этом он сказал прямо , еще и упрекнул Флоренс в том, что она не должна любить русских еще сильнее, чем он. А вместо этого она пытается с ними договориться. - Может быть, вы с ним разминулись?
Флоренс почувствовала, что разговор уходит не туда. Анатолий Сергиевский наверняка уже прекрасно понял, что Трампер не придет. Мало того, что Флоренс сама все это устроила на свой страх и риск, так оказалась здесь еще без какого либо тыла за спиной. Фредди, как ты мог?
Но мысленные упреки Трампера не смогли бы никак помочь. От этого он здесь бы не появился. К тому же, Флоренс действительно сама дала обещание русским заранее, до разговора с Фредди. Сейчас девушка понимала, что поступила опрометчиво, но не отступать же теперь назад? Что о ней подумает Сергиевский, если она просто извиниться и уйдет? Так она не поможет никому: ни Трамперу, ни самой себе. Только будет ужасно выглядеть в глазах Анатолия Сергиевского.
- Послушайте, - вдруг заговорила Флоренс очень быстро, чтобы не дать себе право на осмысление того, что она собирается сделать. Раз уж она решила рисковать, то нужно это делать до конца. - Так ли он нужен нам затем, чтобы продолжить диалог?
Флоренс улыбнулась. Она все решит сама. Она сама за себя. Хватит жить с оглядкой на Фредди, раз он ее уже даже настолько не ценит, что не собирается прислушиваться к ее советам.
- Пойдемте сюда, - Флоренс указала на небольшой столик на двоих человек, который находился у окна. В окне был прекрасный пейзаж. Повернув голову Флоренс залюбовалась верхушками гор. Такого не увидишь ни в Англии, ни в Америке.
- Мы можем обо всем поговорить и сами. - Флоренс села за столик, ставя свой бокал. - Прошу вас, присаживайтесь. Мы поговорим.
Флоренс подняла глаза на Анатолия и поняла, что не в силах отвести взгляд. Она буквально тонула в его глазах.
- Вы.. вы, - запинаясь начала говорить Флоренс, словно силясь развеять это наваждение, - вы не плохо говорите на английском для человека из союза.

Флоренс хотелось казаться расслабленной, хотя она понимала, насколько неловкой может быть вся эта ситуация. И не только потому, что после первой встречи с Сергиевском она думала о нем, но и потому, что была женщиной взрослой и рассудительной, и понимала как все это выглядит со стороны. Абсурдно.
Фредди Трампер сделал все для того, чтобы матч был прерван. Флоренс не была уверена, что Фредди действительно заподозрил Анатолия Сергиевского в нечестной игре. Больше походило на то, что все это он специально спровоцировал. Просто потому, что Фредди способен на это. Он способен на многое.
Должно быть, и русский прекрасно это понимает. И кем он тогда считает Трампера и его секунданта Флоренс Васси? Беспринципными и неуравновешенными мошенниками, которые готовы на все ради победы. Может быть, даже приход сюда кажется лишь частью какой-то игры?
Флоренс обернулась, словно хотела убедиться, что Фредди Трампер действительно не пришел. Где-то в глубине души Флоренс еще надеялась на то, что Фредди все-таки придет, поняв, что он сделал.
Флоренс улыбнулась. Как бы она хотела верить, что Анатолий Сергиевский действительно так считал! Она ведь не желает ему зла, наоборот, хочет помочь в этой ситуации, заключить между собой договор и провести этот матч.
Мисс Васси рассмеялась, рассмеялась дружески, так будто бы говорила с хорошо знакомым ей человеком. Да и обстановка стала казаться все более непринужденной. Возможно, все дело было в атмосфере таверны "Мерано". Отовсюду слышались немецкие песни и разговоры. Все были спокойны и расслаблены. Может быть, и вино этому способствовало. Но спустя какое-то время Флоренс действительно почувствовала себя намного лучше, волнение отступало. Она ловила на себе взгляд русского гроссмейстера, когда он к ней обращался, и чувствовала тепло, которое словно наполняло все ее существо. И было ли это дело только в вине?
Ей хотелось говорить, ей хотелось смеяться.
- Здесь можно попрактиковаться. Пока вы будите здесь.
Говорить Флоренс была готова о чем угодно, только не о том, зачем она сюда пришла изначально. Шутка Сергиевского показалась Флоренс неуместной, она удивленно взглянула на Анатолия и вновь заговорила, чтобы сгладить эту неловкость. Получилось несколько грубо, но Флоренс могла понять русского. Она и сама была зла на Трампера, что и говорить о Сергиевском? Ведь это Фредди сорвал весь матч.
- Мы обязательно что-нибудь придумаем, - сказала Флоренс примирительно. - Мы сможем решить это и без Фредерика.
Флоренс понимала, где-то в глубине души чувствовала, что она предает Трампера, что не стоит вести подобные разговоры вот так, за спиной. Но отчего-то Флоренс не чувствовала никаких препятствий в этом разговоре. То, что Анатолий продолжал этот разговор с ней, очень воодушевляло. В какой-то момент Флоренс поняла, что их разговор может перестать носить формальный характер. Оказывается, что говорить с Анатолием очень легко и приятно, и ей совсем не мешало то, что для Сергиевского английский язык был не родной. Ей даже показалось, что если бы она захотела, то могла бы его понять на любом языке. Или даже если бы он просто будет молчать. Ей казалось, что она сможет понять его без слов.
- Мы можем сделать вот так, - заговорила Флоренс, начиная рассказывать про свой план. Она придумывала его на ходу, потому что понятия не имела, как отреагирует Анатолий Сергиевский на ее предложение решить все самим. - Самое главное для нас, чтобы игра продолжилась. От этого зависит не только карьера Фредди, я уверена, ему сейчас все-равно на это, но и ваша карьера. Вот что меня сейчас волнует больше всего. Я не хочу, чтобы после стольких стараний все было аннулировано, ведь вы шли к матчу за титул чемпиона столько времени. Разве можно все закончить вот так? Можно найти какие-то рычаги давления на Трампера. Я уверена, что что-то придумаю. Главное, чтобы и вы решили продолжать.

Сегодня вечером, когда Фредди отказался слушать ее, Флоренс решила, что она сама за себя. Сколько можно выслушивать капризы Фредди? В любом другом случае она, может быть, и поддержала его. Отчасти он был прав: она ненавидела Советский Союз также сильно, как и он сам. Но это никак не могло оправдать поведение Трампера во время партии. Можно сколько угодно не любить страну, но разве можно все это перекладывать на шахматную партию? То, что Фредди был не сдержанный, Флоренс знала прекрасно, но то, что он будет и дальше упрямиться, не ожидала. И дело было вовсе не Сергиевском, арбитр четко озвучил условия продолжения матча. Должен же понимать Фредди, что в противном случае матч будет аннулирован и победу присудят Сергиевскому? Разве он сам может себе это позволить?
Но пусть сам Фредди не думает о последствиях, Флоренс не собиралась вести себя глупо и опрометчиво. Она всегда была той, кто сдерживал безумные порывы и идеи Трампера, всегда была собранной и рассудительной. И убеждала себя в том, что и сейчас она это делает только для того, чтобы поступить правильно. По ее мнению.
Флоренс улыбнулась. Вино делало свое дело. Становилось тепло и как-то уютно в этой небольшой таверне. Хотелось присоединиться к тем, кто напевал немецкую песню. Если бы только Флоренс знала немецкий и умела бы петь.
Она вспомнила, как ей самой пришлось совершенствовать свой английский, когда они с мамой вернулись на ее родину. Ей захотелось рассказать об этом русскому, но она вовремя сдержала себя. Почему бы она вдруг решилась на такие откровения? Может быть, потому, что она думала об Анатолии последние дни, хотя и не должна была думать?
Она отпила еще вина и вздохнула. Хорошо, что Сергиевский вновь заговорил о деле, которое привело их обоих сейчас. В противном случае Флоренс не ручалась за себя, готовая уже перевести разговор в другое русло, лишь бы их встреча с Сергиевском не закончилась внезапно. Она удивленно взглянула на него, кажется, что только сейчас осознав, какие они с Трампером разные.
- То есть вы не... ? Даже после того, что он...? - Она привыкла к тому, как ведет себя Фредди, и привыкла к тому, как реагировать на это. На месте Сергиевского Фредди наверняка бы рвал и метал, посылая своего соперника во все дальние направления. Но Анатолий был совсем другим. Удивление Флоренс было неподдельным, оттого она даже ни сразу подобрала верные слова.
- Да, я думала, что вы..., - Васси вновь запнулась. Казалось, это не Сергиевский, а она совсем не знает английский язык настолько, что ей трудно было подобрать слова. - Но ведь то, что сделал Фредди, не допустимо. Я была там, я видела игру. Я видела, что вы не жульничали. И я даже не успела ничего сделать, - она разочарованно покачала головой, словно винила саму себя в этом. Она уже готова была вновь оправдывать Трампера, как дела это сотни раз, то перед журналистами, то перед коллегами. Но глядя на Анатолия, она поняла, что не может этого сделать. Никакие ее слова не заставят его поменять отношения к Трамперу, а убеждать, что Фредди просто вспыльчивый и эмоциональный, что надо его понять, не держать зла и обиды, было бы как-то глупо. Сергиевский оказался намного умнее, чем Флоренс могла бы предположить вначале. Она знала о нем лишь то, что он прекрасный шахматист, но понятия не имела до сегодняшнего дня, какой он человек.  И это открытие приятно удивило ее.
- Скажу честно, я пыталась говорить с ним сегодня и просила, чтобы он пришел сегодня на встречу, но он отказался. Я надеялась, что он передумает, но, как я вижу, нет. - Она обвела взором таверну, Трампера так и не было. Не пришел. - Но он передумает. Отойдет и передумает, сам захочет вернуться к игре, как только поймет, что погорячился. И если вы тоже согласны на это, то игра продолжиться. Я искала с вами встречи, потому что полагала, что откажете и... потому что, потому что... хотела поговорить с вами.

Флоренс подняла глаза на русского. Сказать, что она была удивлена, это ни сказать не чего. Когда она говорила перед встречей в таверне "Мерано" с Фредди, он только лишний раз напомнил ей, что она должна была ненавидеть всех русских. Раньше они с Фредди не редко разговаривали про это. Он ненавидел русских, и Флоренс всегда понимала, что ее рассказ про отца их роднит. После всего того, что произошло в Венгрии в 1956 года, она должна ненавидеть русских. Так же как и Фредди. И Флоренс ненавидела. Ненавидела по определению, не зная ни одного русского лично. Видела их только прежде мельком на чемпионатах мира, и радовалась, когда они проигрывали американцам. Было приятное ощущение. Маленькие победы в большой игре.
Но теперь Флоренс почувствовала, что смущена. Первый раз в жизни она подумала о том, что возможно ошибается касательно русских. Почему они все должны быть плохими? Вот и сейчас. Флоренс продолжала смотреть на Сергиевского и понимала, что ей приятна его компания. Он не кажется ей таким плохим и страшным, каким она всегда рисовала себе русских. Услышав фразу Анатолия, Флоренс улыбнулась. Кажется, и он был ровно такого же мнения. И тоже удивлен, что повела она себя совсем иначе. Васси могла бы обидеться, сказать ему, что она профессионал и никогда не опуститься до подобных интриг и махинаций, но тогда бы она, для начала, должна была признаться, что и сама была такого же мнения изначально, ожидая от Сергиевского каких-то подвохов. К тому же, глядя в глаза Анатолия, она понимала, что не смогла бы теперь так думать о нем. Потому что он был другим. Образ русских, так тщательно выстроенный в голове маленькой девочки после исчезновения отца и подкрепленный ненавистью Фредди, начинал рушатся. Флоренс ловила себя на мысли, что не думает об Анатолии как о враге. Перед ней стоял человек, который отчего-то то смущал своим поведением, то заставлял улыбаться. Флоренс подумала, что она выглядит крайне глупо, продолжая молчать на реплику Сергиевского, поэтому вынуждена была заговорить, хотя будь ее воля продолжала бы вот так стоять просто беседуя ни о чем и улыбаясь русскому шахматисту.
- Помните, что сказал арбитр матча? "Игра куда важнее игроков", - Сергиевский должен был это помнить, ведь они стояли все вместе, когда арбитр распрощался с ними, произнеся эту фразу. Затем ее повторил этот странный мужчина с колким взглядом. Молоков. Флоренс оглянулась, ей будто бы показалось, что за ними кто-то подглядывает, но рядом никого не было. Фредди так и не появился, а посетители таверны стали постепенно расходиться по домам. Сколько же времени они уже провели здесь? Флоренс казалось, что совсем немного. Можно было посмотреть на часы, но ей казалось, что тогда ей придется скорее уйти. - Я отчасти согласна с ним. Все мы здесь собрались ради победы, и амбиции Фредди... они несколько завышены. Как и вы, он живет шахматами, это его жизнь, его мир. И сейчас важнее всего продолжить игру.
Флоренс закусила губу. Она надеялась, что Фредди придет. И с чем она теперь вернется в гостиницу? Со словами, что Сергиевский хочет продолжить игру? Да Фредди просто высмеет все это. Флоренс почувствовала, что затаенная обида после ссоры с Фредди вновь дает о себе знать. Почему он даже не объяснил ей, что произошло на матче, почему он повел себя так?
Чтобы не думать о Трампере Флоренс вновь вернулась мыслями к Анатолию Сергиевскому.
- Значит, я вам кажусь опасной? - Произнесла Васси, пытаясь спрятать улыбку. В конце концов, почему она всегда должна думать об интересах Фредди? Может она хоть раз подумать о себе? Быть самой за себя.