Люси тянется к бутылке виски, чтобы стакан клиента не пустовал, сейчас он выпьет глоток, и она наполнит стакан заново, себе же ни капли не добавляет: пьяная шлюха не самое привлекательное зрелище. Нетрезвый клиент — это радость, его можно развести на пару-тройку лишних фунтов, что бесценно, отдашь Спайдеру, хоть какое-то время будет доволен. Пьяная шлюха — это много лишних слов и совершенно не выверенные движения, а ведь ублажить клиента это вам не просто подставилась, чтобы сунул-вынул и бежать, о нет. Это искусство, необходимое для того, чтобы мужчина почувствовал себя на вершине блаженства, понимая, что для этой женщины он сейчас единственный.
    Мы рады всем, кто неравнодушен к жанру мюзикла. Если в вашем любимом фандоме иногда поют вместо того, чтобы говорить, вам сюда. ♥
    мюзиклы — это космос
    Мультифандомный форум, 18+

    Musicalspace

    Информация о пользователе

    Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


    Вы здесь » Musicalspace » Фандомные игры » Мир без теней


    Мир без теней

    Сообщений 1 страница 17 из 17

    1

    Фандом: Последнее испытание
    Сюжет: альтернативный

    МИР БЕЗ ТЕНЕЙ
    https://forumupload.ru/uploads/001a/73/37/15/336563.jpg

    Участники:
    Крисания Таринская, Даламар

    Время и место:
    Истар, 9 год войны копья, июнь-июль


    «… как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени? Ведь тени получаются от предметов и людей… Не хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся с него прочь все деревья и все живое из-за твоей фантазии наслаждаться голым светом?»

    «Телепортируй ее, Даламар», – приказывает Пар-Салиан, и темный эльф тонко усмехается. Живой человек не вещь, перенести его возможно, только отправившись вместе с ним. Что ж, значит и Даламару суждено приобщиться к немеркнущему сиянию Светоносного Паладайна. Интересно, просчитал ли шалафи и этот ход?

    Предупреждение:
    Апокалипсис грядет. Ну или что-то вроде того

    https://i.imgur.com/tedAx6n.png

    Отредактировано Dalamar (2021-07-24 23:44:45)

    +1

    2

    Карамон все же нагнал ее на пути к Роще, и дальше они шли вместе. Компания воина ее скорее тяготила, он был слишком шумным и, как показалось Крисании, не совсем в своем уме. Но тратить на него время она не желала, так что упорно двигалась вперед, не смотря на многочисленные предложения сделать привал, даже тогда, когда уже начало темнеть. В какой-то момент их окружили мертвые деревья.
    При этом воспоминании девушка передернула плечами, будто вновь ощутив на своей коже прикосновение липкого тумана.
    Тишина стояла такая, что можно было оглохнуть, и какое-то время она стояла неподвижно, пытаясь понять, куда же в этом мареве двигаться. Стоило ей сделать шаг, и тут же мир вновь наполнился звуками, поскрипыванием неподвижных веток и шелестом несуществующих листьев, больше похожим на перешептывание. Сжав в ладони кулон с изображением Паладайна, Крисания вскинула руку и мысленно обратилась к своему богу, и тут же из-под пальцев заструился свет.
    Будто вторя воспоминанию, пальцы сжали металлическую подвеску.
    Тени, подобно живым существам, бросились в рассыпную и затаились между деревьями, вжимаясь в их покореженные стволы. Как-будто из ниоткуда рядом появился ошарашенно моргающий Карамон.
    - Идем, - обронила жрица и, не дожидаясь, когда спутник примется за свое, уверенно зашагала вперед, внимательно глядя себе под ноги в надежде найти тропу.
    Вскоре, как ей показалось, им удалось выйти на более утоптанную землю. Но свет постепенно мерк, будто лес осушал его, подобно припавшему к меху путешественнику. В какой-то момент амулет погас, оставляя их наедине с неясными шепотками, тут же сгустившимся туманом и тенями, которые становились все плотнее. Она с трудом удержалась от вскрика, когда чьи-то холодные влажные пальцы прикоснулись к плечу, что-то скользнуло по земле, задев подол платья.
    - Как вы в прошлый раз нашли путь к башне? – едва контролируя голос, спросила Крисания, надеясь, что воин не заметит проскользнувший в нем нотки страха.
    - А они и не находили. – Раздался из-за спины мягкий бархатистый голос, - обернувшись, девушка прикрыла глаза, дабы защитить их от света. - Мы ждали вас, посвященная. Следуйте за мной.
    Маг, облаченный в белые одежды, приветственно кивнул и, убедившись, что его слова были поняты и верно истолкованы, направился вглубь леса. Рядом с мужчиной парил магический огонек, который и ослепил ее.
    Дорога заняла немного времени, ограда, ворота в ней и башня выросли будто из-под земли. Во дворе никого не было, но при этом все также чудились какие-то шепотки и движение, которые можно было уловить только краем глаза.
    - Для Вас готовы комнаты, - остановившись рядом с одной из многочисленных дверей, мимо которых вел их маг, он поклонился и открыл дверь. Внутри их ждали камин удобные кресла и стол с едой. – Вас позовут, когда совет начнется. Если что-то понадобится, достаточно сказать.
    Надежды, которые она питала по пути в Утеху, не оправдались, и сейчас, стараясь держать свое разочарование и горечь при себе, посвященная пыталась свести общение с воином к минимуму. Так что, дав понять, что ей ничего не нужно, Крисания опустилась в одно из кресел и погрузилась в молитву, которой не могли помешать причитания Карамона.
    Если до приглашения на Конклав время тянулось очень медленно, то когда она оказалась среди магов в огромном зале, стены и потолок которого, казалось, терялись в неизвестности, так как свет не доставал до них, время понеслось с какой-то невероятной скоростью.

    И даже сейчас, когда ничто не отвлекало девушку от воспоминаний, сложно было восстановить последовательность произошедшего.
    Вот ее приветствует Пар-Салиан, глава Конклава и представляет ее собравшимся. Среди которых она замечает Даламара, но не подходит к нему. Эльф занят беседой с кем-то из своей ложи, пожилой, но сохранившей красоту женщиной, в скупых жестах и мимике которой чувствуется умение подчинять и властвовать. В памяти всплывает имя главы Ложи черных мантий – Ладонна. И, судя по тому месту, которое вскоре занимает собеседница Даламара, посвященная не ошиблась.
    Осознать охватившие ее эмоции приходится отбросить в сторону пред лицом собравшихся. Она смотрит, слушает и ждет. Ждет когда закончит свою речь Пар-Салиан, когда закончится беседа с Даламаром, когда все взгляды будут обращены к ней.

    Поверила ли она тогда хоть на мгновение, что слова эльфа о своем учителе искренны, даже не смотря на то, что подобное поведение было довольно легко объяснить… И да и нет… Почему-то ей хотелось верить, что это была только игра, чтобы ввести в заблуждение противника. Поймав себя на подобной мысли посвященная нахмурилась и уже не в первый раз с того момента, как она покинула Палантас, пожалела, что не может обратиться к Элистану.
    В камине треснула бревно, рассыпая снопы искр, но, не смотря на то, что комната была хорошо натоплена, посвященная невольно поежилась. От этого места ей было не по себе… От этого открытия она горько улыбается, вспоминая бормотание Карамона на эту тему. Воспоминание о воине вновь заставило ее встрепенуться, ведь на этот раз его увели почему-то в другую комнату.
    Стол, что стоял неподалеку, ломился от разнообразных яств, но жрица не притронулась к ним не смотря на то, что уже и не помнила, что и когда ела в последний раз. Лишь вода ненадолго привлекла ее внимание и то, только потому, что в горле сильно першило. Цедя холодную воду с привкусом лимона Крисания раз за разом прокручивала в голове путь до Вайрета и произошедшее на конклаве, но вместо ответов появлялось только больше вопросов. И устав биться над этими пока неразрешимыми загадками, девушка погрузилась в молитву, ища в ней успокоения и наставления.
    Услышав скрип петель, посвященная поднялась и повернулась в сторону двери. На пороге стоял Даламар.
    - Здравствуй, - девушка не могла отделаться от ощущения, что за ними следят, так что сохраняла нейтральную вежливость, приличествующую случаю.
    - Что с Карамоном, его отправят домой? – в голове крутится множество вопросов, но начать она все же решила с насущного и отстоящего от того, что ее волнует, как можно дальше.

    Отредактировано Crysania Tarinius (2021-07-28 09:31:55)

    +2

    3

    Воздух кажется ему раскаленным, каждый вдох обжигает лёгкие. В глазах резь, и все тело мелко подрагивает, не в силах сдерживать боль и шок. Он всё ещё ощущает прикосновение изящных пальцев: короткое отточенное движение, опаляющее жаром, оставившее вечную метку. Раны болят нестерпимо, но там, под ними, в груди, болит ещё сильнее.
    Рейстлин заклеймил его как предателя, и был в своем праве. Он мог бы вообще убить Даламара, мог бы обрушить на него такие муки, что эльф сам молил бы о смерти, но... Рейстлин слишком практичен. Он никогда бы не уничтожил полезный инструмент.
    Больно. Отчаянно горько понимать, что после всего, через что они прошли, в глазах Маджере он так и остался всего лишь орудием. Изначально бракованным к тому же. Можно подумать, шалафи не знал, что конклав в любом случае пришлёт соглядатая. Они никогда не говорили об этом, но с самого начала Рейстлин знал – обо всем. Можно ли предать того, кто никогда тебе не доверял?
    Даламар себя предателем не считал.
    В главном – в магии – он шел за Рейстлином до конца, а все остальное по большому счету значения не имело. А других счетов Даламар не признавал. Ведь и сейчас, после всего... Даламар знал, что выполнит все, что было ему приказано, а потом вернётся в башню. Не потому, что боится. Потому что...
    Он и сам не мог сказать, почему.
    Да и куда ему идти?
    Конклав – просто стая воронья, Рейстлин – несбывшаяся мечта, но башня Солантиса была ему домом, и дом этот покидать он был не намерен.
    А Рейстлин... Рейстлин был безумен, теперь, после финального их разговора Даламар уверился в этом. Шалафи спешил навстречу своей погибели, и едва ли их пути пересекутся ещё хоть раз.
    Рад ли этому Даламар? У него нет ответа. И ответ этот, как и множество других, он не ищет. Он не знает и не хочет знать.
    Он механически наносит на тело нужный состав, чтобы хоть на пару часов остановить кровь, приводит себя в порядок, меняет разодранную одежду и, сцепив зубы, рисует знак переноса, появляясь прямо у ворот Вайретской башни.
    О том, что Крисания уже прибыла, он знает – стоя у вод кельи, он лично контролировал Тени, дозволяя пугать, но не давая причинить вред. Он не мог показать ей дорогу, но в силах был помочь не сбиться с пути. Все как он сказал...
    Несколько глубоких вдохов, привычная ледяная маска занимает свое место, и Даламар заставляет себя сосредоточиться на приветственном гуле, незначительных вопросах, на всем том, что представляет из себя Вайрет. Он почти сразу же подходит к Ладонне и занимает место рядом с ней: официальный преемник, тот, кого за глаза называют выскочкой, но с кем вынуждены считаться уже сейчас. Даламар щурит глаза и смотрит с презрением: три года в башне Солантиса очень сильно изменили его представления о магии, большинство присутствующих казались ему лишь недоучками с непомерными амбициями.
    Пар-Салиан, наконец, начал заседание.
    Даламар едва удержался от желания спрятать лицо в ладонях. Ничего более нелепого он не слышал очень давно: Рейстлин и Китиара собираются захватить мир!
    Не выдержав, Даламар рассмеялся.
    – Если бы Рейстлину нужен был этот мир, он бы его уже давно получил, – холодно проговорил он, прерывая главу конклава. – Его амбиции простираются намного дальше. Рейстлин желает стать богом, бросив вызов владычице Тьмы.
    Оглушающее мертвое молчание сменяется гневным ропотом, но Даламар не считает нужным добавлять что либо еще. Однако Пар-Салиан позволяет себе усомниться в его словах, как и в том, что Рейстлин в силах исполнить задуманное.
    И Даламар вновь смеется страшным ледяным смехом.
    Он распахнул мантию и рванул камизу, обнажая раны на груди.
    – Рейстлин способен на то, что вам и не снилось. У него достаточно мощи, чтобы исполнить задуманное. И он безумен, он не остановится ни перед чем.
    Развернувшись к Пар-Салиану, он шагнул ближе, с удовольствием глядя в полные ужаса и отвращения глаза. Этот спектакль – для одного. Нет, для двоих, но о той, что скрыта полумраком галереи, Далмар сейчас и не помнит. Рейстлин приказал рассказать Конклаву все, что знает и о чем догадался Даламар, и сейчас, стоя напротив Пар-Салиана темный эльф ждет, что тот услышит, осознает. Но в глазах архимага плещется лишь привычная блеклая жалость.  Он так и не понял, так и не услышал ничего. Рейстлин, как всегда, оказался прав.
    – Да, так он отплатил мне за годы службы, а заодно и отправил весточку вам, посчитав ее вполне доходчивой.
    Голос Даламара сочился ядом.
    – Он не мог узнать,.. – испуганно прошептал Пар-Салиан.
    – Он знал с самого начала, – усмехнулся Даламар. – А чего еще он мог бы ждать от посланца из Вайрета? Знал и конечно использовал к своей выгоде. И да, он просил передать вам наилучшие пожелания!
    Даламар криво усмехнулся, отрешаясь от дальнейших споров. Как же бессмысленны все их разговоры! И лишь когда градус абсурда становится нестерпимым, он позволяет себе вмешаться.
    – Все это бесполезно. Остановить Рейстлина может лишь одно: воля светлого жреца. Госпожа Крисания прибыла из Палантаса, чтобы говорить с конклавом. В пусть ее просил отправиться сам шалафи, желая, чтобы она узнала о его планах от нас, а не от него.
    И конечно же Крисания бросается вперед, толком не вдумавшись в его слова. Что ж, эта партия за шалафи, завтра же посвященная будет в Истаре. Что бы Даламар ни думал о происходящем, впрямую он выступить против Рейстлина пока не готов.
    – Телепортируй ее, Даламар, – приказывает Пар-Салиан, и темный эльф тонко усмехается. Живой человек не вещь, перенести его возможно, только отправившись вместе с ним. Значит, возвращение в башню придется пока отложить. Фигуры вновь расставлены на доске, первый ход делают белые.
    Споры магов длятся и длятся, но для Крисании и Даламара конклав окончен. Запахнув мантию, он удаляется вслед за посвященной. Искушение отложить разговор на завтра велико, однако он не позволяет себе поддаться ему. В голове постепенно начинает формироваться план, и чтобы воплотить его в жизнь, Даламару нужно будет вернуть доверие посвященной, а значит…
    Вместо того, чтобы додумывать мысль, он стучится в дверь и, получив позволение войти, пересекает комнату, опустившись в кресло напротив Крисании, на миг прикрывая глаза.
    Как он устал! Меньше всего сейчас хотелось думать про какого-то Карамона. Даламар и раньше не был от него в восторге, но пропойца, представший перед ним сегодня, был омерзителен. И это – брат его шалафи?! Рейстлин стремится бросить вызов богам, а его брат – скатился до уровня скотины. Да что там, умная собака или хорошая лошадь – существа, намного более утонченные и разумные, чем это ничтожество!
    – Мне не известно, какая судьба его ожидает.
    На миг он задумался, не поставить заглушающий барьер, однако тут же передумал. Рейстлин прямо-таки настаивал на том, чтобы Даламар выдал его тайны, а своих собственных у Даламара пока не было.
    Левитировав к себе стакан воды и сделав несколько глотков, он откинулся на спинку кресла и продолжил:
    – Возможно, его отошлют обратно. Не удивлюсь и другому варианту развития событий: Пар-Салиан вполне может устроить ему еще один сеанс разговоров о великом деле света, и отправить вслед за нами, чтобы подстраховаться. Интересно, он правда верит, что этот увалень сможет поднять руку на своего близнеца?
    Даламар покачал головой.
    Сейчас, в момент, когда горечь, боль и ярость туманили разум, он практически не сдерживал свою тьму, и если бы не то, что Вайрет был зачарован снимать полярность сил, Крисания наверняка ощущала бы серьезный дискомфорт. Однако у него просто не оставалось сил на контроль.
    Про себя он гадал, какие же выводы сделала Крисания из разыгранного перед ней спектакля. Никогда еще на памяти Даламара заседания конклава не отдавали таким отвратительным фарсом. И эти люди свято верят, что их действия способны на что-то повлиять.
    На губах Даламара промелькнула горькая усмешка. Если они выживут… Если… Его конклав будет набран заново, ни один из этих заросших плесенью стариков не удержится в своем кресле.

    Отредактировано Dalamar (2021-07-29 15:45:29)

    +1

    4

    Крисания застыла неподвижно, неотрывно наблюдая за Даламаром, который, не мешкая на пороге, вошел в комнату и опустился на противоположное кресло. То, что маг не поздоровался и держался как-то напряженно-отстранено, говорило о его усталости. Однако посвященная не смогла бы с уверенностью ответить, спроси ее кто из-за этого ли в ней всколыхнулось беспокойство или от воспоминаний о том, что и как еще совсем недавно говорил собеседник. Мысль о помешательстве Рейстлина, которую озвучил маг, шокировала ее, но в тоже время это многое могло бы объяснить. Но что-то внутри нее упорно бежало этой мысли, отвергало ее, и девушка решила сосредоточиться на более сиюминутных проблемах и вопросах.
    Следуя примеру темного эльфа жрица опустилась в кресло, все так же не сводя с мужчины глаз, будто пытаясь прочесть по жестам и выражению лица то, что скрывали слова. Слова, наполненные скрытым раздражением и сочащиеся презрением.
    На замечание Даламара о судьбе Карамона посвященная лишь кивнула, она, как ей казалось, понимала пренебрежение эльфа по отношению к этому человеку. С трудом верилось, что он родной брат Рейстлина, что они близнецы. Взять хотя бы устремления мага и нынешнее почти скотское существование воина…
    В ответ на дальнейшие рассуждения жрица удивленно приподняла брови и после того, как отзвучали последние слова, заговорила сама:
    - Не похоже, что Карамон склонен доверять магам… какие бы мантии они не носили… - Крисания обвела комнату медленны взглядом, будто пытаясь что-то найти, но вскоре вновь посмотрела на эльфа и продолжила. - Из его слов… все зло от того, что Рейстлин когда-то их послушал…
    Она старалась сохранять нейтральность и подбирать каждое слово, но видя то, что Даламар себя подобным не утруждает, да и на совете было сказано уже столько, что вряд ли она своей открытостью могла бы чем-то повредить, посвященная продолжила:
    - Но он доверчив, порой даже наивен… - в голосе прозвучала горечь. Крисания лишь покачала головой, будто говоря: «Ладно не будем об этом…»
    И, хотя сама она собиралась помешать безумной задумке Рейстлина, мысль о том, что маги могут попытаться использовать для этой цели Карамона, который перед своим братом беззащитен как младенец, заставили глаза жрицы вспыхнуть. Это было уж слишком!
    Стремясь скрыть охвативший ее гнев, Крисания обратила свой взгляд к огню, пытаясь сжиться с мыслью, что все не так просто, как могло бы показаться. За последние недели ее мнение о магах, как белых, так и черных мантий успело измениться уже раза три и, судя по всему, это могло бы повториться еще не раз. Что заставляло ее с новой силой осознать - предубеждение против магов не так уж и безосновательны.
    Поежившись и передернув плечами, Крисания вновь посмотрела на Даламара и перед ее внутренним взором вновь всплыла картина совсем недавно представшая перед глазами, раны, пять провалов на смуглой гладкой коже… И мука, которую, казалось, можно было ощутить даже сквозь разделяющее их тогда расстояние.
    - Могу я как-то помочь? – посвященная поднялась с места и подошла к эльфу.
    Все недоумение, раздражение, недовольство были забыты, так как ее вела только жажда помочь, облегчить терзающую собеседника боль. Однако девушка и пальцем не прикоснулась к магу, пока тот не выразил своего согласия.
    Одну руку посвященная положила Даламару на лоб, а другую чуть выше ран, еле касаясь, стараясь не потревожить их, после чего закрыла глаза и погрузилась в молитву. В трансе Крисания пробыла довольно долго и по его окончанию была измотана и обескуражена. Ей не надо было смотреть на раны, чтобы понять, ничего не получилось.
    - Как он ранил тебя? – голос девушки звучал приглушенно.
    Она вновь сидела в кресле, сама не помня, как добралась до него, сознание еще немного плыло и ладони и подушечки пальцев покалывало от долгого соприкосновения с чужой темной силой. И без того бледная кожа, казалось, потеряла хоть какие-то краски окончательно. Она не понимала, что и зачем Рейстлин сделал со своим учеником. Это было жестоко и бесчеловечно, и в этот момент ей как никогда казалось, что Даламар прав, его шалафи был безумен.
    Перед внутренним взором всплыло лицо главы конклава, такого благородного, сдержанного, понимающего, - и его слова о том, что Рейстлина нужно остановить. И как ни горько было это сознавать, но Пар-Салиан был прав. И хотя он не сказал, как помешать Маджере, сейчас, вспоминая тот момент, посвященная готова была поверить, что и смерть Рейстлина их вполне бы устроила. Особенно смерть. Нет, есть другие пути.
    Хотя бездействие успело утомить ее, предпринимать что-либо в обители магии она посчитала излишним. Да, теперь она вполне обоснованно не доверяла магам, уж слишком просто они меняли свои стремления, и сегодня на конклаве она это увидела особенно ясно, а слова Даламара лишь подтвердили ее наблюдения. Вероятно, Рейстлин добивался именно этого, направляя ее сюда? Что ж, даже если это так, он был одним из них и веры ему было ненамного больше, особенно после того, что он сделал с Даламаром.
    Пусть на совете это и не было сказано прямо, по всему выходило, что эльфа к Маджере подослал конклав. Но что такого он мог сделать, чтобы его так наказали? Однако спрашивать об этом она не стала, все равно это будут лишь догадки собеседника, а вот Рейстлина она еще расспросит, если выдастся случай.
    Мысли о встрече плавно перетекли к Истару и к тому, как ей предстояло попасть в священный город.
    - Как происходит магическая телепортация? Что-то от меня для нее нужно?
    На языке еще вертелся вопрос о том, как и где ей искать в таком большом городе Рейстлина, но она промолчала. Если бы Даламар что-то знал, он бы сказал. Да и не хотела она лишний раз поминать при нем имя учителя. Так что вопрос был отброшен, как и размышления о том будет ли маг ей помогать. Не смотря на то, свидетельницей чему ей пришлось стать, Крисания была убеждена, что эльф верен своему наставнику.

    +2

    5

    – Странно было бы, если бы он магам доверял. Однако он слишком простодушен, а Пар-Салиан – непревзойденный манипулятор. Если ему нужно будет, чтобы Карамон оказался в Истаре, тот ещё сам архимага о помощи упрашивать станет. Согласись, странно ведь, что глава конклава потребовал от меня перенести тебя в Истар, отлично зная, что империя света не терпит на своей территории черных магов. И что концентрация благодати там весьма сильна, поэтому восстановить силы и вернуться я смогу далеко не сразу.
    Он пристально посмотрел на жрицу, пытаясь понять, осознала ли она все скрытые смыслы этого утверждения, а затем сделал несколько коротких жестов рукой, и большое блюдо с фруктами опустилось на столик между ними. Взяв с него несколько виноградин, Даламар продолжил:
    – Глава конклава – единственный, кто мог бы перенести тебя в Истар, оставаясь при этом в Вайрете, башня помогла бы ему. Если вместо этого он отдал столь странный приказ мне, значит, хочет задействовать эту возможность где-то ещё.
    «А заодно, вероятно, убедиться, что в Истаре будет, кому проследить, чтобы ты не сгинула, не добравшись до двора короля-жреца». Непрактичность посвященной бросалась в глаза в первое же мгновение, и Пар-Салиан не мог не заметить, что девушка слишком привыкла обращать взор к небесам, так что рискует грохнуться в первую же яму, буквально и фигурально.
    Правда на данный момент помочь ему не сгинуть, или хотя бы не сойти с ума от боли пыталась как раз Крисания, и, вопреки бесполезности ее действий, Даламар был, пожалуй, благодарен. После безобразной сцены на конклаве он как-то не ожидал, что жрица примет его столь просто и безусловно. Впрочем, она пыталась исцелить даже Рейстлина в первую их встречу, хоть и считала его едва ли не абсолютным злом.
    – Боги не исцеляют раны, нанесенные магией, – печально покачал головой Даламар. – Неужели ты думаешь, Рейстлин выбрал бы подобную кару, если бы не был уверен, что следы его гнева останутся со мной до последних дней? Но ты можешь попытаться, Крисания, я не стану тебе мешать.
    Он распахнул мантию, открывая разодранную рубаху, не прятавшую теперь пять багровевших на груди ран. Кровь из них пока не шла, но неровные края побелели и загноились. Даламар невольно вздохнул.
    Посвященная погрузилась в молитвенный транс, и его окутало уже знакомой дымкой света: так же Крисания лечила его после боя с драконидами. И он заставил себя расслабиться, позволяя чуждой силе проникнуть в каждую клеточку тела, как бы ни пыталось сознание этому противиться.
    Раны никуда не делись, но этого Даламар и не ждал. Зато свет унес усталость, в голове прояснилось. Он благодарно улыбнулся посвященной, хотя при взгляде на явное разочарование, написанное у нее на лице, хотелось скорее усмехнуться. Жрица безмерно самолюбива, а тут уже второй раз она не может доказать темному магу силу света: сила ее исцеления в очередной раз пасует перед темным колдовством.
    Он приподнялся, помогая измученной жрице добраться до кресла, и поставил перед ней стакан слегка подкисленной воды. Затем вернулся на место, на мгновение застывая: ее вопрос хлестнул, точно плетью, так что темный эльф порадовался, что в этот момент стоял к ней спиной.
    Опустившись в кресло, Даламар на мгновенье прикрыл глаза, не то вспоминая, не то закрываясь. Вот только что он рвал на груди рубаху, демонстрируя раны, выкрикивая в искаженные отвращением лица злую правду. Но Крисания спрашивала о другом. И это было слишком... личным.
    И всё-таки нужно было ответить.
    – Просто слегка прикоснулся кончиками пальцев, – Даламар вновь переживает ужас, шок, боль и ярость, охватившие его в тот момент. – Я не знаю подобного заклятья, да и шалафи редко использовал магию, для которой не нужны ни слова, ни даже движения рук. Не уверен, что в мире есть другие маги, которым доступно подобное использование сил.
    Магии без компонентов Рейстлин его учил – азам, дальше от самого эльфа зависело, сможет ли он развить навык, учитель для этого уже был не нужен. Однако контролировать без компонент подобную мощь... Отвращение и восхищение переполняли Даламара в равной мере.
    – Меня шалафи этому не учил.
    Даламар понимает, что Рейстлин вообще мало чему его учил. Не потому, что Даламар был не готов, как думалось когда-то, но потому, что не считал нужным. Ученики нужны тому, кто чтит законы магии и кто понимает, что рано или поздно уйдет, оставив преемника. Чтобы традиция длилась, когда его не станет.
    Но Рейстлин не собирался умирать. Он хотел быть богом, и ученики были ему ни к чему: всегда звенело насмешкой это слово в его устах. Он не верил Даламару и не пускал его дальше порога, маня своей мощью и знаниями, но не подпуская ближе. Все, во что готов был поверить Даламар, оказалось ложью, но эльф понимал: он сам виноват. Лгал сам себе, поверив в сказку.
    Без всякого аппетита он вновь потянулся к блюду с фруктами, понимая, что поесть необходимо, однако сочные ломтики яблок напоминали сейчас картон, да и все вокруг вдруг показалось просто разрисованным картоном, лживой декорацией.
    Он был разочарован и зол, и сейчас как никогда ненавидел Рейстлина. Ненавидел за то, что ему придется его предать. И невольно задумался: за прошлое ли предательство наказал его Рейстлин? Или за грядущее, то, что только предстояло совершить, то, которое архимаг вероятнее всего предвидел?.. Снова и снова Даламар задавался вопросом, осмелится ли он заступить путь своему шалафи, выступить против него открыто? Видят боги, он всей душой мечтал, чтобы до этого не дошло, но какое дело богам до его мечты...
    Усилием воли он заставил себя вернуться к разговору. Что толку жалеть о пролитом молоке?..
    – Тебе нужно выспаться и отдохнуть, больше ничего. Я произнесу необходимое заклятье и, если мы будем находиться достаточно близко, моя сила просто перенесет нас обоих. Это может быть несколько неприятно, особенно с непривычки, но не более того.
    Крисания выглядит совершенно опустошенной, и Даламар решает, что пора откланяться. Им стоило бы многое обсудить, но это можно будет сделать и позднее.
    – Сегодня – отдыхай, мы не сможем отправиться немедленно: мне потребуются некоторые приготовления. Появиться в Истаре в таком виде, – он махнул рукавом черной мантии, – было бы самоубийством. К тому же нужно вытребовать у Пар-Салиана охранную грамоту, чтобы нас вообще пропустили ко двору, а не депортировали наскоро за пределы империи. Шалафи упоминал, что в Истаре грядет нечто небывалое, так что город кипит, как котел, стража всегда наготове и за вновь прибывшими следят особенно тщательно. К сожалению, подробностей он не открыл, придется ориентироваться на месте. В остальном же…
    Даламар ненадолго умолк, пытаясь сосредоточиться на простых практических вещах, на их первых шагах в Истаре.
    – Я не знаю, где именно находится шалафи, но не сомневаюсь, что ему каким-то образом удалось пробраться ко двору Короля-Жреца. Поэтому он заметит наше прибытие и наверняка даст о себе знать. Ты в шаге от цели, – произносит он нейтрально, но фраза эта наполнена ядом. Ядом, который им нынче пить из одной чаши. Перед глазами проносится черная лестница без перил, и он снова чувствует дрожь благоговения и восторга, с которой поднимался по ней впервые. Восторженный мальчишка, мнивший себя циничным и опытным черным магом. Мысль о том, до чего же похожи они со жрицей, болезненно жалит его, но Даламар даже не морщится. Что-то внутри переполнилось, и булавочные уколы самолюбия были бессильны сделать его муку сильнее. «Что нет невзгод, а есть одна беда…», – со злой иронией промелькнуло в его мыслях.

    Отредактировано Dalamar (2021-09-05 19:33:03)

    +1

    6

    Посвященная приняла помощь темного мага безропотно, с благодарностью. Опустившись в кресло, она некоторое время сидела, прикрыв глаза, приходя в себя и размышляя над сказанным Даламаром, что было непросто, учитывая туманящееся сознание.
    Слова собеседника относительно просьбы Пар-Салиана, к нему обращенной, вызывали в жрице с трудом сдерживаемое недовольство. Ей были знакомы эти игры, но это не значило, что она их одобряла, а памятуя, что темным на территории света может становиться плохо, и это после того как эльфу уже досталось… По вспыхнувшим глазам можно было понять праведное негодование Крисании. В конце концов, глава конклава мог отдать распоряжение переместить ее кому-то из светлых магов, его учеников или прочих участников совета, но он почему-то выбрал именно Даламара. В голову тут же невольно закралась мысль о том, что Пар-Салиан пытается удалить из башни Солантиса всех магов. Вот только зачем?
    Обращенный на эльфа взгляд из негодующего сделался вопросительным, но свое предположение жрица озвучивать все же не стала. К тому же она была рада, хоть и не призналась бы себе в подобном, что окажется в незнакомом городе не одна. Когда-то она мечтала посетить Истар с Элистаном, но наставник был уже довольно слаб для подобных путешествий, и предпочитал, чтобы ученица тоже оставалась в Палантасе.
    Вильнувшая было мысль, вернулась в прежнее русло, и Крисания помрачнела еще больше, ведь вполне закономерно было предположить, что телепорт Пар-Салиан мог бы применить для перемещения Карамона. Облокотившись на спинку кресла, посвященная прикрыла глаза и потерла их большим и указательным пальцами правой руки. От всех этих недоговоренностей, тайн и интриг начинала трещать голова, а желание как можно скорее покинуть башню возросло многократно. Впрочем, этот вопрос должен был бы решиться в течение ближайших часов. А вот рана Даламара не давала ей покоя.
    Когда эльф рассказывал о том, что сделал Рейстлин, лицо его оставалось спокойным, однако девушке казалось, что во взгляде собеседника она видит все то, что ему довелось пережить, и девушка мысленно содрогнулась, отводя взор.
    - А смогла бы тебя вылечить магия? – на какое-то время взгляд посвященной прояснился. Она не привыкла пасовать перед трудностями. Если уж что-то не получилось у нее, это еще не значило, что иных вариантов нет.
    От ран размышления практически сразу же перешли к тому, кто их нанес, и жрица нахмурилась. Сомневаться в том, что Рейстлин сделал это злонамеренно, не приходилось, однако это лишь прибавляло девушке решимости. Она не станет отступать и то, что произошло, являлось лишь еще одной причиной продолжить путь.
    Углубившись в свои мысли, посвященная не сразу осознала, что говорит собеседник. Подняв на Даламара затуманенный взор, Крисания пару раз моргнула, прежде чем согласно кивнуть.
    Да, отдых ей действительно был необходим. Но от мысли о том, что спать придется здесь, ее передергивало, однако она и словом об этом не обмолвилась. Мысль о еде тоже не вызывала позитивных эмоций, но жрица все же не глядя взяла с блюда ломтик какого-то фрукта, оказавшегося апельсином. Без аппетита прожевав кушанье, жрица взяла со столика стакан с водой и начала пить ее крошеными глоточками, так как организм не хотел принимать даже эту малость.
    Слушая Даламара, она пыталась совладать с накатившей дурнотой, но казалось, что с каждым произнесенным мужчиной словом ее утягивало все глубже и глубже, на самое дно всех этих политических дрязг и разборок. «Депортировали», «грамоты», «ко двору»… Сознание как-то нехотя цеплялось за отдельные слова, восполняя смысловые пробелы между ними с запозданием. Единственное, что заставило жрицу встрепенуться, было упоминание о Рейстлине… значит, он все же что-то сообщил ученику.
    Девушка подняла на собеседника вопросительный взгляд. В голове ее не укладывалось, как Даламар мог продолжать служить своему шалафи после того, что случилось. Или эту информацию он узнал еще до того? Взгляд посвященной скользнул по фигуре, затянутой в черное, ненадолго задержавшись на груди и остановился на лице эльфа. В светлых глазах жрицы отражалось сомнение, но, если бы кто-то спросил, в чем же она сомневается, ответить на этот вопрос она не смогла бы.
    «Ты в шаге от цели» – слова Даламара звучали насмешкой. И вторя им, девушка невесело улыбнулась. Она была уверена, что это будет лишь шагом на очередную ступень этой длинной лестницы. Вслед за этой мыслью накатила горечь, то ли от воспоминаний о том, что уже успело произойти, то ли от понимания, что впереди ее почти наверняка ждет еще не одно испытание. Но при этом в сердце горела надежда и уверенность. Ведь если Паладайн ниспослал ей этот путь, значит, она сможет пройти по нему, значит, она сможет добиться поставленной цели, чего бы ей это не стоило.
    - Ты прав, нужно отдохнуть, - тон голоса был убежденный, но скорее наводил на мысль, что жрица пыталась убедить в этом саму себя, а не действительно та считала.
    Даже в поле, после произошедшей битвы с драконидами, не смотря на душевный раздрай и не самые комфортные условия, она чувствовала себя уютнее, чем в башне магов. Тут же в каждом предмете, казалось, таился какой-то подвох, так что взгляд посвященной то и дело возвращался к Даламару.
    Нет, она не сомневалась в том, что сидящий перед ней мужчина был не так прост, как мог бы показаться. Да и кто был прост и предсказуем? Девушка хмыкнула, похоже, она была готова занять свои мысли чем угодно только бы не думать о том, где она находится.
    Кивнув каким-то своим мыслям, Крисания все же встала со своего места, дабы показать Даламару, что разговор окончен. Она понимала, что расспрашивать собеседника о том, когда они отправляются, было бесполезно, так как многое в этом вопросе зависело не от него.
    Когда дверь за магом закрылась, посвященная преодолела отделяющее ее от ширмы, за которой находилась кровать, стул и столик, расстояние и принялась готовиться ко сну. Несмотря на усталость и закрывающиеся глаза, она методично проделала все необходимое, вознесла молитву Паладайну, и только после этого устроилась на ложе. Но вместо желанного отдыха посвященная погрузилась в поверхностную зыбкую дремоту. На периферии сознания то и дело мелькали неясные тени, не давая ей покоя всю ночь. Лишь к утру девушка забылась здоровым целительным сном, так что стук в дверь она услышала не сразу.

    +2

    7

    – Мне это неизвестно, - задумчиво сознался он, не глядя на посвященную. - Возможно, самому Рейстлину и было бы под силу меня исцелить, но точно никому больше. А может и ему не под силу - если помочь мне не может даже бог...
    Наложивший проклятье мог его отозвать далеко не всегда. Необратимых заклятий хватало, и Даламар не сомневался, что Рейстлин воспользовался одним из таких: вечное клеймо, никому не позволяющее забыть, что Даламар принадлежит ему.
    Говорить на эту тему он не хотел. Было в его ранах что-то очень личное, Даламар не осознавал, в чем дело, но его бросало в крайности: то он рвал рубаху на груди, готовый демонстрировать отметины всем и каждому, то замыкался, когда Крисания начинала расспрашивать. Он уже давно не пытался понять. Все, что было связано с шалафи, вызывало клубок эмоций двойственных, противоречивых, слишком сложных и слишком интенсивных для эльфа. Их раса вообще не славится эмоциональностью, а уж Даламар имел репутацию бесчувственного истукана даже среди своих, в ранней юности.
    Посвященная, в прочем, тоже не стремилась продолжать разговор. На ее лице усталость проступала все более явственно, и темный эльф решил, что пора прощаться. Крисания как раз поднялась со своего места, явно давая понять, что ему пора. Даламар тоже поднялся, прощаясь.
    ***
    Оставив Крисанию, он направился к Пар-Салиану, не сомневаясь, что застанет там и Ладонну. Постучавшись и получив разрешение войти, Даламар коротко поклонился и сразу же перешел к делу:
    – Поскольку мне предстоит сопровождать посвященную в Истар, я прошу у вас рекомендательное письмо к королю-жрецу, где будет сказано, что по просьбе Элистана, Конклав посылает меня в качестве помощника и доверенного лица посвященной.
    Пар-Салиан нахмурился, однако просьба была оправданной. Истар издавна конфликтовал с магами, поэтому присутствие одного из них на территории империи должно быть обосновано очень тщательно. Перекинувшись с Даламаром еще парой фраз, он принялся за письмо.
    Получив желаемое и выслушав еще одно напутствие от глав лож, темный эльф отправился в хозяйственную часть башни, чтобы дать указания о том, что будет ему необходимо к завтрашнему утру.
    После того, как все распоряжения были отданы, Даламар закрыл за собой дверь временных покоев, лег и попытался уснуть. Но сон не шел, а в голове неуклонно крутился вопрос о том, как он будет объяснять шалафи свое присутствие в Истаре.
    Рейстлин приказал ему вернуться в башню и охранять ее до его возвращения. Однако он же отослал ученика в распоряжение конклава. Открыто воспротивиться воле Пар-Салиана и демонстративно присягнуть Рейстлину, значило бы стать ренегатом, вряд ли этого ожидал его шалафи. Сложность была в ином. После того, как он доставит жрицу в Истар, Рейстлин вполне мог бы вернуть его обратно. Или по крайней мере дать ему артефакт, позволяющий восстановить силы практически мгновенно. Да если бы это входило в планы Даламара, он сам мог бы просто забрать артефакт подобного рода из башни прямо сейчас: за прошедшие годы сила его возросла очень значительно, он и сам поразился, поняв, как мало истощил его перенос из Солантиса в Вайрет.
    Значит, нужно было найти убедительную причину оставаться в Истаре.
    Все слишком запуталось, а он так до конца и не понял, чего добивается. Рейстлин предал, предал его и конклав. У него одна сторона теперь - его собственная, и единственный шанс заручиться союзником - Крисания. Но каков шанс, что жрица не забудет о нем мгновенно, стоит лишь увидеть Рейстлина?
    Быть может, для того Рейстлин и хотел, чтобы Крисания побывала на конклаве. Теперь магам она доверять не сможет. Вероятно, Рейстлин надеялся, что она перестанет доверять и Даламару. Потерянная, растерявшая все ориентиры, она стала бы для шалафи легкой добычей. Впрочем, уже стала, иначе бы не спешила так на встречу собственной гибели. Вот только… Судя по тому, как жрица ведет себя, даже сегодняшний спектакль не сумел уничтожить в ней странной симпатии к темному эльфу. Даламар искренне этому удивляется. Ему это даже приятно. И вызывает чувство сытого удовлетворения – без помощи Крисании все его дальнейшие планы – прах.
    Он пока боится даже самому себе признаться в том, что задумал… Предательство… На конклаве он сказал чистую правду: он давно уже не понимает, кому он служит, и служит ли? Свет и тьма – лишь абстрактные понятия, а он давно уже вышел из того возраста, когда восхваляют отвлечённые идеи. Свет ведет к слепому фанатизму, в котором давно и безнадежно сгорает его родина. Тьма… К чему ведет тьма он видел, глядя на Рейстлина. Даламар предал шалафи? Нет, это Рейстлин предал его, предал Нуитари, предал самое магию. Тьма в пределе своем ведет к безумию, и боги магии не просто так требовали от своих последователей чтить равновесие. Даламар был темным – по самой сути своей, и все-таки даже в черной его душе было нечто, что он признавал выше себя: магия, родина, Кринн… Он мог любить и мог бы быть предан – тем, кто ответит ему тем же, но от него раз за разом желали слепой собачьей верности, ничего не предлагая взамен: Сильванести, Конклав, Рейстлин – все они вели себя одинаково. И Даламар с горечью понимал, что у него лишь один путь: сохранить этот мир, не дать Рейстлину шагнуть во врата. Именно не дать войти, потому что иначе... Иначе он в любом случае выйдет из них, а следом шагнет Такхизис, обрекая мир на погибель.
    И все-таки, все-таки… Он боялся Рейстлина больше, чем весь конклав вместе взятый. Просто потому, что он единственный не с чужих слов – знал. Единственный – стоял за плечом.
    Он едва сдерживает горький смех: по дороге в Вайрет он не раз ловил себя на зависти к Крисании, из-за того, что она займет его место единственного свидетеля деяний шалафи. Сейчас… Сейчас он видит в отказе Рейстлина брать его с собой язвительное, жестокое милосердие: Рейстлин не потребовал от Даламара предать собственную суть. Присягнуть новому богу, отречься от Нуитари, от законов магии, дарованных богами. Ведь именно это означал бы его уход вслед за шалафи.
    Вместо этого Рейстлин заставил Даламара предать своего шалафи. Рейстлин сделал выбор за ученика, и Даламар ненавидит его за это, и одновременно благодарен ему, хоть и понимает, что не за что тут благодарить: Рейстлин просто выбрал то, что выгоднее ему.
    Знал ли он, думал ли он, чем обернется его решение? Что Даламар не вернется в башню, как было приказано? Что сохранив верность себе, не сломается под грузом отчаяния, но, оставшись верным магии, останется верным и своему шалафи – предавая то безумное чудовище, в которое Рейстлин превратился?
    Если бы шалафи понимал, что творит, он остановился бы сам. Или желал бы, чтобы его остановили. Помня того архимага, к которому он пришел, того, кем шалафи был в самом начале, Даламар в этом не сомневается ни минуты. За тем Рейстлином Даламар, не колеблясь, шагнул бы и в бездну. Нынешний же, неспособный понять, что его успех и его поражение равно грозят гибелью Кринна… Этот одержимый был кем угодно, но не его шалафи.
    Даламар вздохнул. Мысли его становились все более тяжелыми и неповоротливыми, он и сам замечал, что повторяется, сбивается на одно и то же, но был не в силах сейчас разорвать этот порочный круг. Так и не найдя приемлемого решения, он забылся тяжелым, беспокойным сном, и всю ночь его во сне преследовали тихий, словно шелест шелка, голос и огненные вспышки боли в груди.
    ***
    Поутру Даламар с удовлетворением отметил, что одеяния мага белой ложи уже ожидают его в передней. Мельком глянув на себя в зеркало, он встревоженно нахмурился: как бы ни переменился он внутри, внешне сейчас был не отличим от юноши, сопровождавшего в походе лорда Теллина. А в Истаре было достаточно тех, кто мог бы его узнать. Определенно, решение шалафи не брать его с собой выглядело гораздо более мудрым, чем поручение Пар-Салиана, откровенно подставлявшее его под удар. Или это Конклав пытается убрать ставшего неудобным и ненадежным шпиона?
    Раздумывать об этом смысла не было. Завершив приготовления и заглянув по дороге на кухню, он, удерживая в одной руке поднос, постучался в комнату посвященной. Разрешение войти прозвучало далеко не сразу, видно, Крисания едва поднялась.
    Пока жрица оставалась в спальне, Даламар сервировал стол и с удобством устроившись в кресле, принялся ожидать.
    Подниматься на встречу, чтобы поприветствовать ее, он не стал, пользуясь простотой отношений, установившейся между ними за время путешествия. Лишь коротко кивнул и проговорил:
    – Светлого дня, Крисания. Надеюсь, тебе удалось отдохнуть хоть немного. Все приготовления завершены, после завтрака мы отправляемся. Так что подумай, есть ли еще что-то, что тебе хотелось бы спросить? И давай оба подумаем, нет ли моментов, о которых нам стоит договориться заранее, – он заговорщицки подмигнул, слегка развеселившись от того, что пытается подговорить праведную дочь на небольшое лукавство.

    +1

    8

    На то, чтобы понять, что в дверь кто-то стучит, Крисании понадобилось на порядок больше времени, чем обычно. Тело, вымотанное физическими и моральными испытаниями, не хотело пробуждаться для нового не самого простого, как подспудно догадывалась жрица, дня. Все же открыв глаза, девушка с трудом поднялась с постели, быстро сменила платье и только после этого пригласила гостя войти. Сама же принялась быстро приводить себя в порядок. Умыться, расчесать спутавшиеся за ночь волосы и вот она уже выходит из-за глухой ширмы, отделяющей спальное место от остальной части комнаты.
    Утренним гостем оказался Даламар, чего и следовало ожидать, учитывая их планы. Окинув эльфа внимательным взглядом, посвященная все же поприветствовала его, после чего опустилась в кресло, в котором сидела вчера. Взгляд ее скользнул по еде, но вновь вернулся к магу.
    - Насколько это возможно, при сложившихся обстоятельствах, - откликнулась Крисания, давая понять, что не в восторге от нахождения в башне. В глазах ее вспыхнул нетерпеливый огонек, говорящий о том, что она всей душой стремилась в путь, в Истар.
    - Как тебе отдохнулось? – вернула жрица Даламару вежливый вопрос, давая себе время на то, чтобы привыкнуть к тому, насколько иначе смотрится собеседник, а также на то, чтобы обдумать его слова.
    Во взгляде посвященной можно было прочесть удивление с примесью задумчивости. Она понимала, что соваться в Истар в черной мантии могло быть для эльфа подобно самоубийству. И хотя белая мантия магу очень шла, ткань контрастировала со смуглой кожей, темными волосами и глазами, подчеркивая красоту своего носителя, девушка настолько привыкла к другому, что невольно нахмурилась, будто услышала в идеально исполненной музыкальной партии диссонирующую ноту.
    Аппетита как такового не было, но и отвращения к пище жрица тоже не испытывала, так что с удовольствием съела несколько кусков хлеба с сыром и паштетом, половинку яблока и запила все это чашкой горячего тарбеанского чая, горечь которого окончательно разогнала сонную хмарь, все еще клубящуюся в сознании. Закончив с едой, девушка вновь подняла взгляд на собеседника.
    - Что касается вопросов, то не вспомню ни одного, который бы требовал ответа сейчас, а что касается договоренностей, - жрица задумалась.
    Сначала в ее взгляде вспыхнул недовольный огонек, ведь эльф пытался склонить ее ко лжи и это, судя по всему, его забавляло. Трудно было сказать, вызвало гнев первое или второе. Взгляд вновь скользнул по Даламару и ненадолго остановился на стянутом белой тканью торсе мужчины. Кончики пальцев еле заметно закололо, напоминая о вчерашней неудачной попытке излечить страшные раны эльфа. Во взгляде ее ненадолго вспыхнула надежда, возможно Королю-Жрецу удалось бы то, что не получилось у нее, ведь слава о его силе была велика. Но почему-то даже озвучить подобное предложение она посчитала несвоевременным. Может позже, когда они уже будут на месте…
    Крисания нахмурилась, так как перед ней встала дилемма. С одной стороны, если они не договорятся, это может выдать Даламара, что в свою очередь может привести к его гибели, если верить слухам про то, что творится в Истаре, с другой - она была склонна думать, что все это лишь наветы, а значит опасаться им нечего и маскарад, предпринятый эльфом бесполезен.
    - Мне этого не хотелось бы, - наконец-то проговорила посвященная, но тут же продолжила. – Однако я не готова рисковать… - не смотря на то, что тон ее был решителен, предложение она не закончила, лишь кинула на эльфа еще один задумчивый взгляд.
    Было понятно, что она сейчас пытается решить вопрос о том, можно ли лгать ради спасения чьей-то жизни и, судя по сказанному, в приоритете была именно жизнь.
    - Твое имя может быть известно в Истаре, да и не странным ли будет тот факт, что жрицу сопровождает маг, учитывая давний конфликт? – лицо посвященной стало спокойным, так как решение было принято, а сомнения отброшены.
    Проговаривать то, как они попали в Истар, девушка не видела смысла, ведь тут никакой тайны не было, ее телепортировали маги. Зачем им это было нужно? Помочь ей избавить их от общества ренегата. При воспоминании о том, что вело ее, взгляд жрицы просветлел, и она еле заметно улыбнулась. Она будто ощутила чью-то теплую успокаивающую ладонь на своем плече. Так порой касался ее Элистан, стремясь успокоить и поддержать свою ученицу.
    - Если от меня больше ничего не требуется, я соберу вещи и буду готова к дальнейшему путешествию, в течение нескольких минут, - по лицу жрицы скользнула мимолетная улыбка и, бросив на Даламара еще один взгляд, девушка скрылась за ширмой, откуда вскоре появилась с походной сумкой, в которой находился ее нехитрый скарб.
    Она помнила вчерашние слова эльфа о том, как будет происходить телепортация и, хотя событие не грозило быть особенно захватывающим, Крисания ощущала волнение, природу которого затруднялась определить.
    - Куда именно мы переместимся? - спросила посвященная, стремясь отвлечь себя разговором.

    Отредактировано Crysania Tarinius (2021-12-13 16:39:31)

    +2

    9

    На вежливый вопрос жрицы Даламар только поморщился: ничего похожего на отдых прошедшая ночь не принесла, и прятать это за вежливыми фразами он не планировал.
    На его предложение Крисания ответила весьма неопределенно, сразу же принявшись задавать вопросы. Что ж, ровно те же проблемы волновали вчера и его самого.
    – Да, в Истаре много моих бывших сородичей. Но сильванести не любят покидать родной край, ваши поселения, ментальность и образ жизни кажутся эльфам средоточием сводящего с ума хаоса, переносить который способны немногие. Поэтому вряд ли в Истаре будут те, кто покинул Сильваност уже после моего изгнания.
    Да и много ли тех, кто его помнит? Большая часть магов, которая могла бы, погибла в войне. Лорды, которым он служил? Ни один из них ни за что не покинул бы дом, особенно сейчас. Жрецы Эли? Лорд Теллин давно мертв, а в глазах остальных он был лишь чем-то, мало отличным от детали интерьера. По крайней мере Даламар искренне надеялся на это. Если и был в его маскараде какой-то риск, то связан он был с вездесущими жрецами света.
    Тихо выдохнув, он невольно коснулся рукой груди, где, рядом с амулетом, данным ему шалафи, располагался еще один, похожий на тот, что недавно он делал для Лоранталассы: пока небольшой бледный топаз касается его кожи, никто не сумеет ощутить в нем тьму.
    – Что же касается имени, то, боюсь, ты мне льстишь. Даже если кто-то и слышал, что какого-то безвестного эльфа уличили в служении тьме, имени его уж точно никто не знает. Тем более что по законам Сильваноста я не то что мертв, а даже не рождался никогда, упоминания обо мне вырезаны из любых документов. О том же, что Рейстлин Маджере взял ученика, за пределами магического сообщества знают единицы, и вряд ли кто-то всерьез интересовался личностью пропащего. Конечно, риск остается всегда, но он минимален.
    Даламар задумчиво улыбнулся, глядя на то, как стремительно сменяют друг друга эмоции на лице девушки. Мысли Крисании явно были далеко от башни, хоть она и старалась поддерживать разговор и обдумать возможные сложности. Что ж, посвященная и прежде витала в облаках, ему придется быть осторожным за двоих, ничего нового.
    – А вот то, что жрицу сопровождает маг, и правда многих удивит. Однако на этот случай я запасся поручительством главы конклава, к тому же, – Даламар сунул руку в один из поясных мешочков и показал собеседнице небольшой медальон, – у меня есть амулет, данный некогда Элистаном, и рекомендательные письма от него же, пусть и не адресованные лично королю-жрецу. Все это послужит знаком того, что Праведный сын действительно посчитал меня достойным сопровождать свою предполагаемую преемницу.
    В глазах Даламара снова появился насмешливый блеск, хотя понять, к какой части сказанного он относится, было невозможно.
    – Не беспокойся, лишних вопросов, скорее всего, не возникнет. И уж точно никто не станет подозревать в спутнице посвящённой темного мага.
    Кивнув, посвященная направилась за своими вещами. Стоило ей появиться с небольшой дорожной сумкой в руках, Даламар поднялся, выходя на середину комнаты.
    – Я постараюсь перенести нас в небольшую рощу неподалеку от городских ворот. Появляться сразу же в Истаре было бы неосмотрительно, вряд ли случайные прохожие будут в восторге от нашего возникновения прямо из воздуха. К тому же в Истаре внимательно следят за теми, кто входит в город, поэтому во избежание последующих проблем лучше законопослушно отчитаться перед стражей о своем прибытии. Это упростит нам и дальнейшие поиски: столь важную гостью наверняка не оставят без сопровождения, так что нас, скорее всего, отведут на территорию центрального храма, вероятно, даже выделят там комнаты.
    При мысли об этом Даламар с трудом удержал нейтральное выражение лица. Он прекрасно помнил, какую боль испытывал в палантасском храме, и предполагал, что в Истаре она и вовсе будет непереносимой. С другой стороны, вряд ли она будет хуже, чем боль от ран у него на груди. Что ж, говорят, привыкнуть можно ко всему, и хотя Даламар предпочел бы ставить подобные опыты на ком-то другом, выбора у него не было.
    Подойдя к посвященной вплотную, Даламар одной рукой придержал ее за плечо, второй вычерчивая в воздухе руну переноса и рассыпая из пригоршни золу и лепестки. Несколько мгновений – и они уже стоят посреди небольшой поляны в тени огромных раскидистых дубов. А вдали виднеются сверкающие на солнце белоснежные шпили, смутно вызывающие в памяти Палантас. Истар, город-храм, пламенный луч добродетели, коловший глаза всему несовершенному миру и не замечавший гнили в собственных недрах. Второе издание Сильваноста. Вот уж не думал Даламар, что в какой-то момент добровольно шагнет за эти стены.
    Что ж, его судьба – та еще стерва. Пожав плечами, Даламар отбросил раздумья, предложил Крисании руку, и вместе они двинулись в сторону города.

    Как Даламар и ожидал, на входе им сразу же преградили путь, скрестив алебарды. С посвященной любезно поздоровались и поинтересовались, почему ее сопровождающий – маг.
    – Госпожа Крисания – ученица Праведного сына Элистана, главы церкви Палантаса. Ей необходимо было попасть в Истар как можно скорее, поэтому Элистан просил меня посодействовать ей и сопровождать ее в путешествии.
    Стражиники нахмурились, с нетерпением переводя взгляд на посвященную и ожидая подтверждения слов Даламара. Магу, пусть и светлому, доверять они не собирались, однако поставить под сомнение слова светлой жрицы не имели права. Что бы они не думали об этих самых «праведных» жрицах про себя.

    +1

    10

    «Хаоса? Каков же тогда Сильваност?» - напрашивался у Крисании вопрос, но жрица промолчала, зная, что воспоминания о родине отнюдь не доставляют собеседнику удовольствия. К тому же отчасти она способна была понять Даламара, памятуя их недавнее путешествие. Кроме того Элистан рассказывал ей о другом эльфийском королевстве - Квалинести, где ему удалось побывать.
    Воспоминание о наставнике невольно заставило посвященную мягко улыбнуться и отбросить прочь сторонние мысли. Сейчас имел значение только их путь, и девушка сосредоточилась на том, что говорил ей маг. А слова его открывали общественное устройство эльфов не с самой положительной стороны. Эта мысль заставила Крисанию нахмуриться и вновь внимательно посмотреть на собеседника, будто убеждаясь, что он не шутит. Однако лицо мужчины было спокойно, можно сказать равнодушно, так что морщина, залегшая между темных бровей посвященной, разгладилась. Впрочем только для того, чтобы спустя несколько фраз Даламара обозначиться еще более четко.
    Еле заметно прикусив губу, Крисания отвела взгляд в сторону, почему-то слова о преемнице, слетевшие с губ собеседника, звучали насмешкой, особенно когда рекомендательные письма были отданы наставником ему, а не ей. Девушка помрачнела, однако недовольство было тут же отброшено. В конце концов она привыкла к тому, что Элистан никогда не делал чего-то просто так, а значит ей оставалось лишь принять его решение и попытаться понять, чем оно было продиктовано.
    Слова Даламара о том, что никто не заподозрит в ее спутнике темного мага, заставили жрицу вскинуть голову. Во взгляде девушки что-то промелькнуло и тут же исчезло под полуопущенными ресницами. Что ж этого было достаточно, если сама ее личность может послужить ему защитой.
    Крисания приблизилась к мужчине и чуть приподняла голову, чтобы иметь возможность заглянуть тому в глаза. Она уже представляла себе лес, а потом белоснежные стены и прямые улицы города, великий храм. Во взгляде зажегся восторженный огонь. Однако тень, промелькнувшая по лицу эльфа, заставила ее встрепенуться. Все же не стоило забывать о том, на какие жертвы ему придется пойти, чтобы помочь ей.
    Казалось, вот они стоят в комнате, а в следующее мгновение уже на поляне, согретой солнечными лучами. Сладкий запах роз, терпкость трав и привкус пепла на губах кажутся лишь отголосками сна, как и окутавший их на мгновение мрак, как и прикосновение к плечу эльфа, который стоял неподалеку.
    Девушка несколько раз моргнула, пытаясь прогнать застившую взор дымку. И когда та ушла, окинула взглядом поляну. Ненадолго задержавшись на фигуре спутника, Крисания устремила взор к белеющим в стороне шпилям. Впрочем, она смотрела на них лишь пару мгновений, после чего приняла руку Даламара и направилась вслед за ним в сторону города.
    Так как утро уже было поздним, на дороге им повстречалось не так уж много путников, а на входе им даже не пришлось стоять в очереди, так как ее попросту не было. Посвященная совершенно спокойно отреагировала как на то, что стражники преградили им путь, так и на то, что право говорить первым на себя взял маг.
    Когда спутник замолчал, Крисания медленно с достоинством кивнула, подтверждая его слова, после чего перевела внимательный взгляд с одного стражника на другого.
    - Это правда, - голос был спокоен, но едва слышные холодные нотки выдавали скрытый в словах укор.
    Взгляд посвященной устремился на капитана стражи.
    - Моя миссия требовала решительным мер, - подбородок посвященной чуть вздернулся, выдавая недовольство тем, что их мало того что задерживают, еще и смеют оскорблять недоверием.
    - И здесь я надеюсь найти помощь того, кому доступно много больше, чем мне.
    Крисания не стала упоминать имени Короля-Жреца, настолько было очевидно то, о ком она ведет речь. Во взгляде ее вновь промелькнул фанатичный восхищенный огонек, но тут же померк.
    Несколько мгновений капитал стражи явно колебался, решая, что же ему предпринять, после чего почтительно кивнул и заговорил:
    - В таком случае позвольте сопроводить Вас до главного храма, где Вы сможете изложить цель вашего визита праведным братьям.
    Получив согласие жрицы, стражник ненадолго удалился, чтобы отдать распоряжения, после чего вернулся с еще двумя сопровождающими, и их небольшая группа отправилась в путь.
    Крисании стоило некоторых усилий не отставать от уверенно шагающих вперед мужчин. Её взгляд то и дело задерживался на украшенных резьбой домах, облицованных белым камнем, на тонких ажурных башенках, на увитых цветами балконах. Все здесь, казалось, дышало спокойствием и гармонией. Прохожие с интересом, но без навязчивости, провожали их доброжелательными взглядами. Заметив, что в очередной раз замешкалась, жрица слегка ускорила шаг и бросила на Даламара, вопросительный взгляд, чтобы понять, как тот себя чувствует.
    Так как ее внимание разрывалось между красотами города и беспокойством за спутника, девушка не заметила, сколько времени им понадобилось, чтобы достигнуть храма, но когда они установились у монументальных мраморных ступеней, что вели вверх к вратам храма, посвященная не удержалась от того, чтобы запрокинуть голову. В глазах ее загорелось восхищение и благоговение, которые до настоящего момента ей удавалось скрывать. Рука жрицы невольно сжалась на предплечье мага, выдавая крайнюю степень волнения.
    У открытых в это время дня врат, стояла пара стражников. Перекинувшись с ними несколькими фразами, капитан провел их внутрь и перепоручил одному из праведных братьев, который, судя по всему, отвечал за прием гостей и их устройство при храме.

    +1

    11

    В Истаре было заметно жарче, чем в Вайрете или Солантисе. Монотонно безоблачное небо изливало знойное марево, казалось, ещё усиленное бесконечными бликами, посылаемыми однообразно-белым мрамором храмов. Архитектура несла в себе явные следы подражания Сильваносту, однако вместо лёгкости и гармоничного слияния с природным ландшафтом, производила впечатление помпезности, тягостной и унылой. О ландшафте и вовсе речи не шло, как и большинство человеческих городов, Истар представлял собой тесный и душный каменный мешок, такой же зловонный и неуютный.
    С удивлением Даламар заметил, что пребывание в черте города на нем практически не сказывается. Близость священной земли обжигала, но той мучительной боли, что одолевала его на территории Палантасского храма, не было. "Сильно же повыветрилась здешняя святость", – с неприязнью усмехнулся он про себя.
    Молчаливой тенью он следовал за плечом Крисании, как и полагалось скромному сопровождающему, лишь из милости допущенному в святая святых. Лицо его было привычно скрыто тенью капюшона, и, пока посвященная трепетно созерцала открывшийся ее взору храмовый комплекс, холодный взгляд темного эльфа пристально разглядывал городскую толпу. На первый взгляд все вокруг кипело жизнью и мало отличалось от шумной и бестолковой толчеи любого столичного города. Однако наметанный взгляд Даламара сразу же выхватил из толпы многочисленных стражников, острия копий которых блестели так, что резало глаза. Словно бы они не посреди мирного города, а в недавно захваченной вражеской твердыне. Это впечатление подкреплялось и тем, что огромная площадь перед собором была... Нет, не то чтобы пуста. Но в том же Палантасе перед входом в храм толпились нищие, ожидающие подаяние, бедняки, пришедшие просить о помощи, многочисленные жители окрестных деревень, жаждавшие совета и духовного наставничества. В Истаре повсюду мелькали фигуры паломников и жрецов. И, к вящему неудовольствию Даламара, надменные и самоуверенные лица его сородичей. Нуитари, да в этот город словно бы треть Сильванести вывезли! Кажется, он слишком легкомысленно отнесся к сохранению собственного инкогнито.
    Впрочем, если что-то пойдет не так, он в любой момент сможет перенестись обратно в Солантис. Опасаться стоило другого: если в нем раскроют темного мага, доверия не будет и Крисании, в которой неминуемо станут подозревать его сообщницу. А забрать жрицу с собой в случае бегства Даламар не мог: она была нужна шалафи, и впрямую нарушить волю архимага темный эльф был не готов.
    Пока Даламар раздумывал над дальнейшим своим поведением, их увели куда-то в недра храма, изнутри столь же ослепительно сияющего, как и снаружи. Темный эльф с интересом разглядывал фрески, с изумлением замечая, что на них присутствуют фигуры не только богов светлого пантеона, но и темные, даже сама Такхизис. Морды девятиглавого дракона взирали на Паладайна с поистине собачьей преданностью, и у созерцающего эту картину зрителя не оставалось сомнений, что темная богиня по щелчку пальцев светлейшего готова танцевать на задних лапках и приносить… ну пусть не брошенную палку, но уж города-то и армии своих сторонников передать Паладайну точно готова. Однако внимание Даламара больше привлекло другое: ни Нуитари, ни даже Солинари он на этих фресках так и не увидел. И не важно, действительно ли их не было, или они были изображены где-то в дальнем углу, где отыскать их не сумеет даже острый глаз эльфа. Все, что нужно было знать об отношении истарского жречества к магам, он увидел воочию: даже тьму здесь готовы были терпеть охотнее, чем магию.
    И все же сердце его полнилось не тревогой, а злым удовлетворением. Со времен пяти башен миновала несколько столетий, но память была жива. Их все так же боялись. Потому что единственной реальной силой, которая могла бы сказать «нет» королю-жрецу, были именно маги. И не важно, что вайретские глупцы давно уже перестали пытаться отстоять свое место в мире. Где-то здесь, в Истаре, был его шалафи, один стоивший целого конклава. А теперь в Истаре был и Даламар. Темный эльф усмехнулся про себя: если понадобится, вдвоем они разберут этот храм по камню, что бы не попыталась им противопоставить светлая клика.
    Впрочем, этот порыв быстро прошел. Время для политических игрищ еще не настало. Как ни злился Даламар на то, в какую дыру загнали маги сами себя, исправлять это следовало медленно, постепенно и уж точно не сея разрушения в сердце похожей на престарелую кокетку империи. В один прекрасный момент дряхлость и разложение сами покажутся из-под фальшивой позолоты, ни к чему напрасно тратить силы.

    ***
    Стражник, проведший их просторными извилистыми коридорами храма, наконец, остановился и постучал в резную, потемневшую от времени дубовую дверь. Оттуда появилась немолодая уже, тщательно одетая и причесанная женщина в жреческих одеяниях.
    – Госпожа Эльза, – приветствовал ее стражник. – К нам прибыла Посвященная из Палантаса, с поручением от Праведного Сына Элистана.
    Слова Даламара о цели пути посвященной явно исказились, пока добрались до этой дамы, однако подобное видоизменение было им скорее на руку. Поэтому исправлять недоразумение Даламар не спешил. И про себя понадеялся, что Крисания также делать этого не станет.
    – Добро пожаловать, Посвященная, – поздоровалась госпожа Эльза, и в лицее ее промелькнуло что-то кошачье: самодовольство и любопытство одновременно. – Я – сестра Эльза, кастелянша храма, и в мои обязанности входит позаботиться о том, чтобы гости ни в чем не нуждались.
    Она знаком подозвала одного из проходивших мимо послушников и, чуть отойдя в сторону, отдала приказание подготовить комнаты. Говорили они так тихо, что даже Даламар со своим эльфийским слухом едва услышал, о чем шла речь.
    – Ваши комнаты будут готовы в течение получаса, пока же позвольте мне представить вас главе братства. Полагаю, он будет рад посодействовать Посвященной, в чем бы не заключалась цель ее визита.
    Голос ее прозвучал полувопросительно. Даламар плохо разбирался в храмовой иерархии, тем более у людей, но подозревал, что задавать вопросы Посвященной она права не имела, однако надеялась, что растерявшаяся в незнакомом месте гостья сама пожелает ей все рассказать.
    К радости Даламара, Крисания лишь вежливо поблагодарила сестру Эльзу и ответила что-то весьма обтекаемое, выразив готовность следовать за ней. Даламар за все это время не проронил ни слова, словно он был лишь тенью, отбрасываемой жрицей на пестрые мозаичные полы. Судя по взгляду их сопровождающей, в ее глазах, по крайней мере, именно так оно и было.
    И Даламара это вполне устраивало. Чем дольше ему удастся оставаться незаметной тенью, тем проще будет сохранить инкогнито, постепенно продвигаясь к своей цели.
    Пока же он, сделав шаг из-за спины посвященной, вежливо поклонился, сбрасывая капюшон, и протянул верительные грамоты эльфу с холодным лицом, точно вылепленным из драгоценного фарфора. Кажется, их сопровождающая назвала его «брат Кварат».
    Местные жрецы все были одеты весьма роскошно, однако их собеседник и вовсе казался ходячей сокровищницей: эльфийской работы легкий венец на голове, плотного шелка одеяния, расшитые золотом, драгоценные камни, украшающие ворот накидки, – у жрецов Палантаса Даламар не видел ничего подобного, даже Элистан одевался предельно скромно, лишь сияющий медальон на груди подчеркивал статус Праведного Сына. Не знай вновь прибывшие, что Бельдинос Пилофиро – человек, можно было бы подумать, что их удостоил аудиенции сам Король-Жрец.
    – Крисания Таринская, ученица и преемница Элистана, Праведного Сына Паладайна, прибыла в Истар по воле своего наставника, – обтекаемо сообщил Даламар, убежденный, что не стоит раскрывать карты в первый же момент. Пусть о своей «великой миссии» и видениях, посланных богом, жрица рассказывает сама. Глядя в лощеное лицо Кварата, Даламар искренне сомневался, что его можно пронять подобными байками. «Интересно, жива ли вера в Паладайна в его душе?», – задумался он, неожиданно вспоминая жречество Сильваноста. Лорд Теллин был, возможно, единственным, кто по-настоящему верил. И чем же Паладайн отплатил ему за это? Даламар вновь внутренне содрогнулся, вспоминая жуткую смерть Виндглиммера.
    Кварат, кажется, ощутил величие момента. Или по крайней мере посчитал нужным продемонстрировать подобающие чувства. Поднявшись, он оставил круг приближенных и приблизился к посвященной, спустившись с небольшого возвышения, на котором ожидал их прихода. И проговорил нечто, заставившее Даламара насторожиться:
    – Я рад, что Праведный Элистан изменил свое мнение. Мне понятно, что здоровье и возраст не позволяют ему присутствовать на Великой Мессе лично, однако то, что он все же не посчитал возможным проигнорировать подобное событие и прислал свою правопреемницу, делает ему честь.
    Темный эльф невольно припомнил слова шалафи о том, что в Истаре грядет масштабная катастрофа. Элистан явно не одобрял Великую Мессу, чем бы она ни была, а вот в Истаре ей предавали огромное значение. Но может ли простое богослужение обернуться катастрофой? Даламар обычно доверял своим предчувствиям, однако в этот раз постарался отогнать навязчивую тревогу. Нет смысла делать скоропалительные выводы.
    Брат Кварат задал Крисании несколько вежливых вопросов, словно бы делая вид, что не замечает ее спутника. Однако его льдисто-серые глаза не раз украдкой возвращались к смуглому приветливому лицу сопровождавшего жрицу мага, чьи теплые карие глаза с почтительным вниманием взирали на Посвященную. По крайней мере так казалось со стороны.
    Кварат вовсе не был склонен доверять этой благостной картине. И дело было не только в том, что сопровождающий Крисании был магом. Эльфы как никто понимали, насколько опасно волшебство, и доверяли знакомство с ним лишь аристократам. Представитель Высокого совета, Кварат не понаслышке знал всех представителей великих домов, однако этого эльфа совершенно точно никогда прежде не встречал. Значит, перед ним мальчишка, не достигший и сотни лет. Тем не менее он уже покинул Сильванести, прошел Испытание и каким-то образом оказался в Палантасе, да еще доверенным лицом Элистана. Это было тем более странно, что прежде Кварат никогда не слышал о появлении в Соламнии эльфийских общин. Чем больше он думал об этом, тем более подозрительным казался ему этот маг, поэтому про себя Кварат решил непременно побеседовать с ним лично, а заодно отправить гонцов в Сильванести и в Палантас, чтобы собрать сведения о том, кем на самом деле является спутник посвященной.
    Вслух же он произнес приличествующие случаю фразы о радости встречи и распростился с гостями, пообещав, что побеседует с ними позднее. Он даже любезно повторил прощание на эльфийском, с удовлетворением ловя недоуменные взгляды приближенных: подобного знака расположения редко удостаивались и более значительные гости. Кварат снисходительно улыбнулся. Эльфы умеют был деликатны с нижестоящими. Особенно, когда им это выгодно.

    +1

    12

    Пока их вели по извилистым светлым коридорам, невидящий взгляд жрицы скользил по фрескам, а разум витал где-то совершенно в других сферах. Храм был наполнен еле уловимыми ароматами, отзвуками молитв и, казалось, даже осколками образов прошлого и они влекли за собой, заставляя наполниться душу ликованием, а глаза посвященной светиться от благоговения. Если бы не идущий перед ней стражник и следующий позади Даламар, Крисания наверняка встала бы на месте, вперив взор в пространство и вознося беззвучные молитвы, восхваляющие Паладайна.
    Пышность внутреннего убранства храма могла бы подавлять, но за разлитым в воздухе спокойствием, которое, казалось, пропитало все, и душевным подъемом девушка попросту не обращала внимания на тонкие узоры лепнины, редкие тона красок или изящество ковки.
    Стук и голос сопровождающего их мужчины вывел девушку из подобия молитвенного транса, а появление сестры Эльзы окончательно заставило вернуться жрицу в окружающую реальность. Мимолетно поблагодарив провожатого за помощь, посвященная перевела взгляд на немолодую, но тщательно ухоженную женщину, которую им только что представили.
    На лице Крисании не дрогнуло ни одного мускула, что могло бы выдать недовольство ситуацией, лишь слегка изогнулись губы, обозначая улыбку. Приветственный поклон и соответствующая церемонная фраза не заставили себя долго ждать.
    - Рада знакомству, сестра Эльза, - еще один легкий кивок.
    Оговорку сопровождающего посвященная услышала, но при этом не подала вида, что заметила ошибку, предоставляя еще малознакомым ей людям свободу в толковании цели ее визита. Взгляд скользнул по вырезанному на притолоке двери узору, задев краем стоящего неподалеку Даламару, и вновь был обращен к вернувшейся собеседнице, которая уже успела отдать какие-то распоряжения.
    - Благодарю за гостеприимство и радушие - еще одна улыбка уже более открытая.
    Взгляд жрицы скользнул по платью кастелянши из тонкого хлопка, украшенного золотой вышивкой, по хитрой прическе, лишь на первый взгляд кажущейся простой, по немногочисленным, но изящным украшениям и остановился на серо-голубых глазах, в которых можно было прочесть ожидание ответа на вопрос.
    - Наставник упоминал о брате Кварате. Я буду рада с ним познакомиться, - полувопросительных интонаций собеседницы она как будто не заметила, отвлёкшись на фреску, что была за плечом сестры Эльзы.
    - Думаю Вам уже не раз приходилось слышать хвалы как городу так и храму, и я с искренним восхищением присоединю к ним свой голос, - в глазах посвященный проскользнул скрываемый до того восторг.
    Недоверия кастелянша не вызывала, но и раскрывать цель своего визита во всех подробностях Крисанию тоже не тянуло. Слишком уж живо манера поведения, выражение лица, интонации голоса сестры Эльзы напоминали о жизни, которую посвященная вела до того, как прийти к Паладайну. Жизни, к которой у нее не было ни малейшего желания возвращаться, но опытом которой она регулярно пользовалась.
    - Удивительная работа, - вернулась к выбранному предмету девушка, пока они шагали коридорами и анфиладами. Этот отрезок пути был на порядок короче, по крайней мере Крисании так показалось, не успела она перейти от восхваления красок и манеры их нанесения, как перед ними показалась высокая двухстворчатая дверь, которая была распахнута стоило к ней приблизиться на расстояние трех шагов.
    Небольшой зал для аудиенций был выполнен в том же сдержанном, но изысканном стиле, что и прочие виденные ей до сих пор помещения храма. На их фоне посвященные братья и сестры могли бы показаться пестрой толпой, ведь в золоте вышивки и украшений играл солнечный свет, льющийся из высоких стрельчатых окон. Но это не потревожило душу Крисании, наполненную ликованием от осознания близости к цели. Лишь по краю сознания скользнула мысль о том, что простые мантии Элистана более уместны при служении богу, чем тонкие одеяния эльфа и его свиты.
    Даламар передал Кварату верительные грамоты, и посвященная на мгновение нахмурилась, однако тут же отбросила мимолетную обиду на наставника. Посмотрев на спутника, Крисания благодарно ему кивнула и перевела взгляд на приблизившегося к ним главу братства, для чего ей пришлось вздернуть подбородок, так как мужчина не сильно уступал магу в росте. Во взгляде ее промелькнула мимолетная растерянность, которая сразу же сменилась подобающим в таких случаях спокойствием с толикой восторженности.
    - Я рада быть здесь в тот момент, когда будет свершаться столь величественное событие, - взгляд жрицы на мгновение затуманился.
    За всем, что на нее свалилось, Крисания совсем позабыла о так называемой великой мессе, и сейчас не то чтобы порадовалась ей, но решила воспользоваться представившейся возможностью, предоставляя собеседнику самому додумывать все, что ему заблагорассудится, ей лишь оставалось вовремя менять направление беседы, которая явно не грозила затянуться. И действительно, задав несколько подобающих случаю вопросов о дороге, о том, как их устроили и как им город, посвященный их отпустил, заверив, что в скором времени они поговорят. Такое положение вещей Крисанию устраивало.
    Жрица не обратила бы внимания на то, что Кварат попрощался с Даламаром, если бы не заметила странного выражения промелькнувшего в глазах мага. Хотя это могло и показаться, однако разбираться в этом было не ко времени, так как их вниманием вновь завладела Эльза.
    - Вы же почтите нас присутствием на вечерней молитве, - женщина придала своему выражению лица толику обеспокоенности, взгляд ее был направлен только на Крисанию, к Даламару это приглашение не относилось.
    - Безусловно, - сразу же откликнулась девушка, несмотря на задумчивый вид.
    Они медленно шагали очередными коридорами. На пути им попадались преподобные братья и сестры, среди которых регулярно можно было заметить эльфов. Кивая в качестве приветствия встречным, Эльза, впрочем, не останавливалась, чтобы представить кому-либо гостей. По дороге она рассказывала о распорядке дня, который был свойственет посвященным и их гостями, о времени трапез, молитв и тех часов, которые при желании можно было посвятить устремлениям душевным.
    - Сейчас время обеда, и я отведу Вас в трапезную, однако после Вам, возможно, была бы интересна наша библиотека? Или сады? Если Вы конечно не очень устали с дороги.
    - Благодарю. Я буду ждать возможности посетить как библиотеку так и сады, - короткая пауза, чтобы оглядеться, после чего жрица закончила говорить, - но после того как отдохну.
    Трапезная представляла из себя несколько комнат, в которых стояло множество столов с разнообразными блюдами, каждым из которых можно было угощаться по своему усмотрению. Для большинства из блюд приборы не требовались. Пищу, которую подавали в храме, можно было бы встретить на одних из самых изысканных приемов в домах палантасской знати, но посвященная совершенно не обращала внимания на ее вкус. Съев для виду несколько кусочков фруктов и тонкой мясной нарезки, она рассеянным взглядом наблюдала за курсирующими и собирающимися в группки людьми и эльфами.
    Сестра Эльза какое-то время составляла им компанию, но вскоре ее отозвали в сторону, видимо что-то случилось. По крайней мере, подобный вывод напрашивался сам собой, ведь вернувшись, она сослалась на необходимость своего присутствия в другом месте и предоставив в их распоряжение провожатого, покинула трапезную.
    Воспользовавшись представившейся возможностью, Крисания еще немного понаблюдала за происходящим и попросила приставленного к ним послушника проводить их в покои, которые уже были готовы. Дорога была как в тумане, все же количество впечатлений и при этом привычное воздержание в количестве пищи видимо делали свое дело. Когда дверь еле слышно стукнула о притолоку, возвещая о том, что она осталась одна, девушка опустилась на постель и оглянулась, не видя окружающую ее обстановку.
    Однако стук в дверь и знакомый голос заставил ее встрепенуться.
    - Входите, - голос она повысила настолько, чтобы ее было слышно через дверь, с места же вставать не спешила.
    Даламар был встречен вопросительным взглядом, по которому можно было догадаться, что жрице интересно могут ли они наконец-то говорить открыто и спокойно.
    - Как думаешь, что могло случиться? – начала Крисания разговор, памятуя недавний случай и давая время себе навести порядок в том сумбуре мыслей, что плескались в голове.
    - И где нам его искать? – вопрос был еле слышным, скорее обращенным к самой себе То, что она его озвучила, выдавало крайнюю степень утомленности и растерянности.

    +2

    13

    Комната для прислуги!
    Даламар несколько раз глубоко вздохнул, чуть прикрыв глаза, хоть и не от кого было скрывать полыхнувшую во взгляде ярость.
    Эти люди посчитали возможным выделить магу комнату, смежную с покоями посвященной, явно предназначавшуюся для камеристки или горничной. Пусть это было удобно, пусть в глазах окружающих сопровождающий ученицу Элистана маг и правда был лишь ее служителем, Даламар едва сдерживал бешенство. Его словно бы отбросило на десяток лет назад, в Сильваност, где он для всех был просто безродным мальчишкой, покусившемся на то, что не дозволено ему по праву рождения. Едкая душная ненависть захлестнула его до рези в глазах. Счет к светлым моментально удлинился еще на одну строку, и в голове невольно промелькнуло, что если шалафи и правда планирует заставить этот город захлебнуться в собственной грязи, он с радостью этому поспособствует.
    Еще несколько мгновений, и темный эльф полностью спокоен, лишь холодная злая улыбка еще змеится на побледневших губах. Он разложил по местам то немногое, что брал с собой, привел себя в порядок и постучался в покои Крисании.
    К чему отнести заданный посвященной вопрос, он не вполне понимал, но не считал возможным переспрашивать здесь, внутри этих стен.
    – Разве что-то могло случиться в благословенном граде сём?
    Даламар покачал головой, отвечая на требовательный взгляд. «Не здесь. Не сейчас».
    – Искать? – переспросил он. – Посвященная, я полагаю, что Король-жрец сам найдет нас, когда настанет нужный момент. Пока же предлагаю скоротать время на прогулке. Неужели вам не хочется совершить паломничество к истарским святыням? Тем более, что после того как столь желанная вам встреча состоится, вряд ли у вас останется для этого время.
    В его тоне даже нет привычной насмешливости, и все-таки мед и яд намешаны в словах в равных дозах, сторонний наблюдатель не заметил бы, но Даламар не сомневается, что Крисания слышит.
    Они неспешно прошли по коридорам храма: сиятельная наместница первого жреца Палантаса и ее почтительный спутник. Одухотворенные и отстраненные лица обоих вполне приличествовали настроению этих стен, тишину которых оба не дерзали разрушить суетными разговорами.
    По крайней мере Даламар искренне надеялся, что со стороны все выглядит именно так.
    Про себя он размышлял, что именно предпринять дальше, и нужно ли ему помочь посвященной в ее поисках. При желании он мог послать Рейстлину весть при помощи амулета. Только вот в Истаре не слишком-то жалуют магов, поэтому, какую бы роль не играл в этом городе Рейстлин, выдавать свое знакомство с Даламаром он вряд ли пожелает и попытку ученика дать о себе знать, скорее всего, пресечет сразу же. Нет, лучшее, что он может сделать, – держаться от архимага как можно дальше. Если, конечно, тот сам не потребует обратного.
    Крисании же, как он считал, действительно лучше было пока ничего не предпринимать. Для начала стоило осмотреться, понять расстановку сил и выяснить, что все-таки из себя представляет король-жрец.
    Стоило им выйти на улицу, Даламар обратился к посвященной, все так же изображая почтительность, но лукавый блеск в глазах невольно разрушал убедительность спектакля:
    – Что именно госпожа пожелает осмотреть в первую очередь?
    Даламар о святынях Истара не знал абсолютно ничего. Разве что слышал краем уха не то о мемориале в честь Хумы, не то еще что-то, связанное с соламнийцами. Уж конечно подобные вещи его любопытства не вызывали. Поэтому он выслушал ответ Крисании и принялся расспрашивать стражников, выясняя, как им лучше добираться. Ну и про те самые знаменитые сады на всякий случай спросил – если где они и смогут поговорить свободно, то только там.
    Город заполонили праздные нарядные толпы, поэтому о чем-то действительно важном говорить они не могли. Даламар мужественно выслушивал восторги Крисании, в нужных местах почтительно склоняя голову. Его наблюдения были далеко не столь радужны, однако делиться ими он не спешил.
    Наконец, примерно через полчаса пути в конце небольшого переулка, заканчивавшегося тупиком, показалась окруженная сквером небольшая старинная часовня. Как ни странно, толпа словно бы обтекала ее. Видимо, Крисания выбрала далеко не самое популярное место.
    Однако аура света была здесь настолько сильна, что у Даламара начали слезиться глаза.
    – Жестоко с твоей стороны, Крисания, – тихо прокомментировал он, убедившись, что их никто не может услышать. – Думаю, что это едва ли не единственное место во всем городе, где мне по-настоящему тяжело находиться. Внутрь я тебя сопровождать не стану, если что, скажу, что ты хотела помолиться и просила не нарушать твое уединение.
    Он снова чуть усмехнулся, пряча болезненную гримасу.
    – А вот в сквере позади часовни можно будет поговорить. Похоже, это место не слишком популярно у местных бездельников.

    Отредактировано Dalamar (2022-12-12 19:34:30)

    +1

    14

    Не смотря на то, что ей были не ясны сомнения Даламара относительно безопасности ее комнаты, спорить девушка с ним не стала, а вот порасспросить собиралась при первой же возможности.
    - Конечно, даже утомление с дороги не позволит мне усидеть на месте, - подыграла она собеседнику, мягко и чуть мечтательно улыбаясь и медленно прикрывая глаза в знак того, что поняла его намек, будто их мог кто-то подслушать или даже за ними подсмотреть.
    Поднявшись с места, жрица окинула быстрым взглядом комнату, размышляя, не надо ли ей чего-то взять с собой. Обедать в городе она не собиралась, как и что-либо еще покупать, а замеченная ей ранее жара не располагала к желанию накидывать на плечи плащ, в котором она сюда прибыла и который сейчас покоился на спинке стула.
    Подойдя к зеркалу, девушка быстро, но придирчиво осмотрела себя, провела рукой по волосам и только после этого вновь посмотрела на спутника.
    - Что ж, местные сады и библиотека от меня точно не скроются, а вот некоторые иные возможности и правда упускать не стоит, - и, бросив на спутника еще один быстрый взгляд, все же вышла из комнаты.
    По коридорам шли молча. Так как дорогу к покоям Крисания не запомнила, то сейчас ориентировалась на то, куда шел эльф, старалась выучить нужные повороты и параллельно перебирала в голове, куда бы им можно было пойти, так что ее сосредоточенный вид был искренним и явно подобающим той ситуации, в которой они оказались. Элистан не очень любил рассказывать об Истаре, что всегда вызывало у нее недоумение, которое только усилилось, после того как она пусть и мельком видела город. Однако она помнила чуть ли не каждое слово, сказанное им, про храмы, про то, кому какой посвящен и где он примерно находится. Однако с теплотой наставник отзывался только об одной небольшой, по здешним меркам, конечно, часовенке, посвященной Кири-Джолиту. Туда-то она и решила пойти.
    Заметив лукавство в глазах Даламара, посвященная мысленно улыбнулась. Эта манера собеседника начинала ей нравиться, было интересно читать выражение глаз и лица собеседника в сочетании его со словами и их тоном, а потом расшифровывать невысказанное.
    - В нескольких кварталах отсюда должна быть часовня, посвященная Кири-Джолиту, насколько мне известно, это одна из самых старых построек в городе, - после непродолжительного раздумья, все же озвучила девушка.
    В силу многолюдности, нормально поговорить не представлялось возможным, так что Крисания целиком и полностью отдалась созерцанию, то и дело обращая на Даламара сияющие восторгом глаза и привлекая его внимание к тому или иному зданию. Восторг был искренний, но специально несдерживаемый, ведь этого наверняка от нее и ждали. В какой-то момент, когда по близости никого не было посвященная бросила на спутника внимательный ясный взгляд, без поволоки благоговения, но он практически сразу же затуманился, так как поблизости вновь появились празднично разодетые горожане.
    Когда они подошли к месту назначения, жрица какое-то время рассматривала довольно простую часовню, без присущей другим встреченным им зданиями вычурности, но в этой простоте ей почудилось что-то знакомое и родное. Вспомнился покой храма в Палантасе, которого здесь так не хватало, как и прохлады. Девушка бросила взгляд в знойное небо, которое, казалось, источало жар не хуже дневного светила.
    Переведя взгляд на заговорившего спутника, девушка нахмурилась, но практически сразу же ее взгляд стал обеспокоенным.
    - Благодарю. Я проведу там ровно столько времени, сколько считается подобающим, - все же понизив голос, ответила она и, кивнув, удалилась, не желая длить его мучения, зная, что подобные места причиняют ему боль. Однако оговорка спутника заставила ее нахмуриться, и еще один вопрос добавился к тем, что уже крутился в голове.
    В часовне был приятный полумрак и так желанная ей прохлада, так что вступив под его своды ей на мгновение показалось, что она вернулась в родной Палантас, даже атмосфера покоя чем-то ей очень напоминала их храм. Теперь она лучше понимала, почему он так понравился наставнику. Пройдя между скамьями по проходу она опустилась на одну из них и склонила голову, предаваясь короткой молитве, но как только та была закончена, в разум на мгновения ее обращения к богу обретший покой, вновь наполнился тревожными мыслями.
    Она не сомневалась, что сестра Эльза и брат Кварат пусть и обходными путями, но еще наверняка будут расспрашивать ее о причинах визита, хотя отчасти последний сам подсказал прекрасное объяснение, которым она не преминет воспользоваться при случае. Кастеляншу же ей о многом надо будет расспросить, в частности о великой мессе, да и оправдание своей непоседливости у нее уже было заготовлено, с него, пожалуй, и стоило бы начать разговор, чтобы избежать ненужных вопросов.
    Поймав себя на суетных мыслях, Крисания вновь обратилась к Паладайну с молитвой и, вновь ощутив на душе покой и умиротворение, все же покинула часовню и направилась в сад, где ее дожидался маг. Найти Даламара удалось довольно быстро, учитывая, что сквер был небольшой, а он в свою очередь был его единственным его посетителем
    - Потому что тут фон не тот для фланирования, - вернулась она к разговору, как будто они не расставались на то время, что она провела в часовне.
    Устроившись на лавочке, в тени широколистного дерева, жрица скинула капюшон и подняла на собеседника умиротворённый взгляд.
    - Почему ты не хотел говорить в моей комнате? Думаешь, за нами могли следить? – без обиняков задала она первый из интересующих ее вопросов. При этом брови ее чуть сдвинулись на переносице.
    У нее были предположения, и рисковать она не хотела, тем более что на кону могла быть не ее жизнь. Но если спутник и далее планирует так скрываться, то им надо будет более подробно продумать тот момент, где они смогут спокойно говорить.
    - Мне показалось, или слова брата Кварата тебя обеспокоили? Что он сказал? – Крисания не знала эльфийского, так что могла лишь предполагать смысл слов, но тот взгляд спутника, она запомнила хорошо и хотела понять, не может ли она чем-то помочь.
    - Кстати, а где тебя поселили? - продолжила она свои расспросы.
    Посвященная сомневалась, что ей понадобится посещать Даламара. Неизвестно какие толки это могло вызвать в храме полном людей. Однако это знание ее успокоило бы, все же эльф был единственным, кого она знала в этом городе. Был, конечно, еще один человек, но о нем она старалась лишний раз не думать.
    - Что ты имел в виду, говоря, что это чуть ли не единственное место, где тебе по-настоящему тяжело находиться? – хмурость во взгляде, скользнувшем по лицу собеседника, мешалась с обеспокоенностью.

    +1

    15

    – Да, за нами будут наблюдать. В Истаре не любят магов, и отправив нас вместе, Пар-Салиан подставил под удар обоих. Судя по тому, как повел себя брат Кварат, я вызвал у него подозрения. Оно и немудрено: столь юный эльф за пределами Сильванести – и вне надзора старших. По нашим меркам это весьма необычно. 
    Он предложил посвященной руку, уводя ее вглубь сквера, подальше от часовни, терзающей его разум.
    – Меня смутили не его слова: он всего лишь попрощался на языке Сильванести. Важнее то, что он со мной заговорил, да еще на эльфийском – в присутствии тех, кто этот язык не знает, – вопиюще нарушив этикет. Это значит, что он мнит себя здесь полновластным хозяином. И что я чем-то привлек его внимание. А это очень плохо. Начнут расспрашивать – а у меня нет подходящей истории. Будут расспрашивать и тебя...
    Он нахмурился.
    – Не ожидал, что сильванести занимают столь высокие посты в иерархии человеческой церкви. Это опасно, очень. Стоит Кварату потребовать от меня представиться, а потом отправить гонца, чтобы выяснить детали, все станет ясно. А если я покину город, подозрения падут на тебя. Поэтому нам необходимо управиться в кратчайшие сроки, – с нескрываемой тревогой ответил Даламар.
    Предполагалось, что сопровождающего назначил Крисании Элистан, однако это сильно отличалось от действительного положения вещей. Попроси Даламар солгать – и он навсегда потеряет доверие жрицы. Да и бесполезно это. Расскажи она правду – погубит и себя, и его.
    – Я постараюсь сочинить нечто, достаточно правдоподобное, чтобы их удовлетворить на первое время. И столь близкое к правде, чтобы не выдать себя: прямую ложь Кварат, без сомнения, распознает. Ты же постарайся на расспросы отвечать как можно более расплывчато и отговаривайся тем, что мало обо мне знаешь, и всячески подчеркивай, что мы с тобой едва знакомы.
    Крисании стоило заранее обезопасить себя, чтобы на нее не пало подозрение в пособничестве черному магу. В конце концов, уж если Даламар втерся в доверие Элистану, стоит ли винить юную женщину, что она поверила его игре? – по крайней мере Даламар очень надеялся, что истарские жрецы станут рассуждать именно так.
    Посвященная устроилась на лавочке, прячась в тень широколистного каштана, и Даламар встал у нее за спиной, чуть склонившись, и опираясь одной рукой на спинку скамейки.
    – Законы равновесия достаточно жестоки, – начал он несколько издалека. – Большинство из живущих практически не ощущает присутствия высших сил, но те, кому дарует преимущество одна из сторон, всегда испытывают боль в местах сосредоточения противоположной энергии. Твой наставник дал мне амулет, но он не всесилен, и там, где нет теней, я испытываю мучения, превосходящие даже те, что оставил мне на память шалафи. И я думал, что в Истаре находиться для меня будет невозможно. Однако, как оказалось, даже в главном храме я чувствую себя достаточно хорошо. Не берусь объяснить причину этого, но лишь здесь, рядом с этой небольшой часовней, я испытываю то же, что в Палантасском храме.
    Истар насквозь был пропитан тьмой, и Даламару казалось, что он чувствует знакомый шлейф силы, словно паутиной опутавший город. Он мог бы, кажется, закрыть глаза и идти по чутью – и найти того, кого так желала видеть Крисания – и кого так не хотел видеть он сам. Или это какое-то неизвестное свойство так и не снятого амулета, и шалафи сейчас точно также ощущает его присутствие в Истаре и недоумевает, как занесло сюда непокорного ученика? Или удовлетворенно улыбается, потому что знал Пар-Салиана и рассчитывал на подобный исход?
    Как бы не пытался Даламар уйти от мыслей о шалафи, его раздумья упрямо возвращались к архимагу. Как случилось, что он почти потерял себя, превратившись в сателлит черного солнца? Почему он снова и снова мечется между попытками выполнить приказ и желанием помешать исполнению чудовищного плана? Чего же он хочет на самом деле, и кто вообще он теперь такой – сам по себе, без всех этих «ученик Рейстлина Маджере»?
    Даламар сжал спинку скамейки так, что побелели пальцы. Нет, не время сейчас для подобных мыслей. Потом, когда он останется один. Сделав глубокий вдох, он сосредоточился на текущем моменте. И осознал, что Крисания задала вопрос и уже некоторое время ожидает его ответа. Гнев на ситуацию вспыхнул с новой силой, но отвечал он неизменно ровным тоном:
    – В комнате, смежной с твоей. С моей стороны проход заперт, но полагаю, у тебя в замочной скважине ключ: обычно делают именно так.
    Он пожал плечами.
    – В комнатах нам стоит говорить как можно меньше и преимущественно на нейтральные темы. Если потребуется обсудить что-то важное, ты всегда можешь попросить меня сопровождать тебя на прогулке за пределами храма. Предлагаю все важные разговоры вести именно в этом сквере. Думаю, ты сможешь назвать какую-нибудь причину, почему так часто навещаешь это место.
    Обойдя скамейку, он встал чуть сбоку от жрицы, взглядом предлагая ей подняться и продолжить путь. Вряд ли за ними наблюдали, но все же не стоило слишком задерживаться.
    – Надеюсь, шалафи даст о себе знать как можно быстрее. Наша задача – собирать слухи, шалафи не из тех людей, кто способен долго оставаться в тени. Нужны сведения о тех, кто не так давно в городе, не более... – Даламар припомнил, когда начались регулярные отлучки архимага. – Не более полугода, но уже наделал шуму.
    Уже у самого выхода, перед тем, как снова нырнуть на людные улицы города, он тихо, настойчиво проговорил:
    – Крисания, я понимаю, как тяжело тебе дается бездействие. И все-таки очень прошу, не спеши. Любой неверный шаг, и под ударом окажемся мы все трое. Возможно, тебе кажется, что мы в земной обители богов, но вокруг нас все-таки люди. Помни, что нередко с лучшими намерениями вершатся самые черные дела. Вспомни Пар-Салиана.
    Он хотел добавить еще несколько слов, но лишь упрямо сжал губы и отвернулся. Посвященная примчалась в Истар за шалафи, в короле-жреце она видит чуть не аватар Паладайна, в чем вообще может убедить ее случайный спутник, да еще и уличенный в предательстве не то наставника, не то конклава!

    Отредактировано Dalamar (2023-04-26 18:54:15)

    +1

    16

    «Юного?» На ее сторонний взгляд брат Кварат выглядел не сильно старше Даламара. Однако спрашивать ни о чем Крисания, конечно же, не стала, решив оставить свое недоумение при себе. До сих пор ей не доводилось задумываться о возрастах эльфов и связанных с этим нюансов, да и сейчас это уже не имело смысла, хотя так удивившую ее информацию и обычаи она все же отметила и запомнила.
    Поднявшись с лавочки, на которую недавно опустилась, посвященная приняла предложенную мужчиной руку и позволила увести себя вглубь сквера. Медленно шагая по шуршащему под легкими сапожками гравию, она старалась собрать воедино, упорно рассыпающуюся картину происходящего. Но концы с концами не вязались, будто чего-то не хватало или наоборот затесались лишние куски.
    Слова спутника тоже не добавляли порядка в творящийся в ее голове противоречивый сумбур. По всему выходило, что в месте, которое она почитала самым светлым и безопасным ее спутнику могла грозить смерть? Это предположение казалось ей абсурдным, хотя обеспокоенность собеседника не позволяли ей попросту отмахнуться от этих противоречий.
    - Как думаешь, сколько времени может уйти на выяснение того, кто ты? – жрица нахмурилась, стараясь сохранять спокойствие, но давалось это все труднее. Тем более что обычно спокойный и рассудительный эльф был ненашутку встревожен.
    - Значит и мне надо будет продумать свою версию, – максимально ровно проговорила жрица, ни единым жестом не выдавая закипающей смеси беспокойства и гнева, и тут же вновь сосредоточиваясь на словах собеседника.
    - Но лучше бы мне сначала услышать твою версию…- Крисания согласно кивнула, подтверждая согласие применить озвученную собеседником тактику, но хмурилась все больше, так как положение было крайне неоднозначным.
    С одной стороны она уже приняла решение, да и не обязана она Кварату докладываться, с другой стороны, подобное дистанцирование значило бы оставлять спутника в одиночестве, когда тот окажется в беде. Одна мысль об этом заставляла сердце неприятно сжиматься, поднимая со дна души волну гнева с примесью чувства вины, отчего во взгляде девушки вспыхнули упрямство и решительность. Она приложит все усилия, чтобы подобного не случилось, тем более что искренне надеялась, что их опасения преувеличены. Все же пока ничего из ряда вон не случилось, а поведение брата Кварата могло быть обусловлено его долгим общением с людьми.
    Устроившись на скамейке, Крисания ненадолго прикрыла глаза, пытаясь найти то спокойствие, что снизошло на нее в часовне, и практически сразу же ощутила подобие мягкого прикосновения, наполняющего ее душу умиротворением. Однако даже это не помогло избавиться от волнения, что вызывало нахождение Даламара за спиной. С трудом удержавшись от того, чтобы повернуться к собеседнику, девушка скосила взгляд на руку эльфа, что легла поверх светлого дерева, обрамленную рукавом белых одежд.
    Смена темы заставила посвященную напрячься. К чему клонил ее спутник? Ей не с чем было сравнивать, в месте сосредоточения темной силы ей бывать не доводилось. Она постаралась вспомнить, что она ощущала, когда была в башне магов, но ничего кроме смеси усталости, растерянности и решительности вспомнить не могла, не тем был занят ее разум, да и сейчас она больше была сосредоточена на будущем, чем на сиюминутных ощущениях, или прошлом, что привело ее сюда. Причудливо вильнув, воспоминания о башне магов вывели ее на мысль о Пар-Салиане, главе конклава, который и направил Даламара сюда, тем самым подвергая его опасности, намеренно. Поверить в то, что он не догадывался об этом, было сложно. Но чем было обусловлено подобное поведение? Месть оппоненту? Или он также как и она не видели в городе никакой опасности?
    Углубившись в свои мысли, Крисания не сразу заметила, что костяшки смуглых пальцев посветлели, выдавая обуревающие собеседника чувства. Так что вопрос на бытовую темы был лишь попыткой отвлечь Даламара. Впрочем, победа оказалась лишь частичной, гнев эльфа сменил свое направление, и, казалось, отразился в ее душе. Она знала, что такие комнаты выделяли для слуг, а это значило... Холодный взгляд вспыхнул, а тонкие белые пальцы на мгновение сжали белую ткань платья. Успокоившись усилием воли, посвященная понимая, что если предпримет на этот счет хоть что-то, она подставит под удар в первую очередь Даламара, девушка разгладила складки и кинула.
    - Конечно, это не составит труда, ведь эта часовня очень напоминает мне стены родной обители, - на мгновение взгляд жрицы прояснился, а хмурая морщинка между бровей разгладилась.
    Поднявшись со скамьи, Крисания направилась вслед за спутником, высоко неся голову. В противовес внешней величавости, она чувствовала себя виноватой за поведение со стороны своих братьев и сестер, так что, взяв предложенную мужчиной руку, сжала ее чуть сильнее, чем это подобало, тем самым выражая скрытое недовольство ситуацией - с одной стороны, все-таки собирать слухи ей претило, а с другой – желая показать, что обязательно обдумает сказанное.
    Необходимость хоть как-то юлить, высматривать, подслушивать вызывала отвращение, но осознание того, что цена ошибки была непомерно высока, хотя бы отчасти примиряла Крисанию с ситуацией, как и понимание, что избавиться от подобного среди множества людей не получится никак. Да и братия, не смотря на свое служение, все еще была людьми, как и она. Девушка на мгновение замедлилась и вновь нахмурилась, но отбросила непрошенные мысли, все же она не такая как все.
    Так как они как раз вышли на улицу, на лицо посвященной вновь вернулось благоговейное выражение, хоть и приглушенное утомлением. До храма они добрались практически в полном молчании, лишь на прощание девушка поинтересовалась у спутника, встретятся ли ни за ужином и, получив ответ, скрылась в своих покоях. Они вернулись примерно за полчаса до молитвы, так что девушка только и успела что омыться и переодеться в кем-то заботливо подготовленное одеяние, расшитое золотой нитью на местный манер, да привести в порядок волосы.
    У двери ее встретила юная послушница, которая, что-то воодушевленно щебеча, довела ее до главного зала и перепоручила заботам уже сестры постарше. Вечерняя молитва превзошла все ожидания, несмотря на то, что короля-жреца на ней не было, он уединился отдельно, как шепнула ей соседка, поймав во взгляде посвященной недоумение. Когда зазвучали голоса певчих, то девушке показалось, что они и ее с собой повлекли вверх, под самые своды зала и выше, в чертоги самого Паладайна. Сердце ее то замирало, то трепетало от переполняющей его благодати, а легкие забывали, как дышать, на глаза навернулись слезы, и Крисании понадобилось время на то, чтобы осознать, что служба закончилась и рядом с ней уже стоит сестра Эльза и о чем-то спрашивает.
    - Это было прекрасно, - восхищенно прошептала девушка и, бросив последний взгляд на зал, направилась вслед за сестрой, впрочем, еще не до конца осознавая, куда они идут.
    - Как Вам город? – поинтересовалась кастелянша, когда они отошли на приличное расстояние от зала.
    Почему-то присутствие сестры Эльзы подействовало на нее подобно ушату холодной воды, стоило в голосе той проявиться любопытствующим ноткам, как Крисания вспомнила и о разговоре с Даламаром и о намерении порасспросить кастеляншу. Кроме того она рассчитывала на то, что наедине женщина будет разговорчивее, чем в обществе эльфа.
    - Я поражена до глубины души, он превзошел все мои ожидания, - воодушевленно проговорила жрица, ловя во взгляде собеседницы удовлетворение, будто порядок в городе был следствием ее трудов.
    - Правда я успела посетить только часовню Кири-Джолита, - во взгляде старшей женщины скользнуло неудовольствие, - она так напомнила мне о доме.
    В холодных глазах собеседницы появилось понимающее снисхождение. Подобное отношение спутницы к так глянувшейся ей часовне было ей непонятно, но расспрашивать о подобном посвященная посчитала излишним, тем более что сестра Эльза стала делиться своими познаниями.
    - В городе есть множество более красивых сакральных мест, храм Мишакаль, что стоит в окружении системы садов и фонтанов или… - тут собеседница пустилась в пространные описания, которые жрица внимательно слушала, не забывая кивать в нужных местах.
    - Но ведь ничто из этих мест не сравнится с великим храмом, не так ли? – полюбопытствовала жрица кидая взгляд на одну из фресок мимо которых они проходили. – И великой мессой, - в голосе девушке так и сквозило благоговение.
    Хотя за ним скрывался холодный расчет с целью вывести собеседницу на разговор об интересующем ее событии.
    - Безусловно, - поддержала ее кастелянша, но развивать тему не стала, лишь встала неподалеку от входа в трапезную и оглянувшись, чтобы убедиться, что никто их не слушает, дополнила:
    - Завтра, по завершении утренней молитвы Вам назначена аудиенция у Короля-Жреца.
    Цепкий взгляд старшей жрицы сосредоточился на лицо Крисании, на котором сначала отразилось растерянность, тут же сменившаяся восторгом, но все же приглушенным усилием воли.
    - Благодарю Вас за эту благую весть, - на губах посвященной засияла улыбка, свидетельствующая о крайней степени взволнованности, однако не очень подобающей ее статусу.
    - Как Вам местная погода? – стремясь разрядить обстановку и сменить тему, сестра Эльза взяла посвященную под руку и все же повела в столовую.
    - Удивительно теплая, а чистое небо… от него сложно оторвать взгляд, - подхватила Крисания предложенную нить беседы и, заметив на одном из столов воду со льдом, подхватила бокал.
    - Такого не было давно – по лицу собеседницы читалось, что никогда, - Паладайн явно благоволит нашим начинаниям, - впрочем, тут же уверенно добавила кастелянша, не сомневаясь ни в едином своем слове.
    Пока они беседовали, Крисания приглядывалась к окружающим, пытаясь понять, кто и что из себя представляет, в основном в зале были люди разных возрастов, но встречались и небольшие группки эльфов. Которые все же старались держаться особняком. По сравнению с обеденным временем, людей было меньше, и это разделение особенно бросалось в глаза. Впрочем, особенно оживленных бесед никто не увел, да и сестра Эльза, кажется, вновь была чем-то озабочена и распрощалась с ней, как только это позволили приличия. Крисания не расстроилась, она уже успела заприметить фигуру Даламара и, подождав какое-то время, все же приблизилась к магу, приветственно тому кивая.
    - После утренней молитвы, мне назначили аудиенцию у Короля-Жреца… - тут голос девушки прервался, и она сделала глоток холодной подкисленной воды.
    Взгляд ее горел восторгом, но где-то на самом его дне притаился страх, которого она сама не осознавала.
    - После этого я бы хотела посетить храм Мишакаль, о котором мне любезно поведала сестра Эльза. Не составите ли мне компанию… - девушка моргнула, и во взгляде остались только отсветы благоговения, а выражение лица стало спокойным.
    Ничего нельзя было изменить, а значит, она справится, у нее не было выбора. Обменявшись с собеседником еще несколькими ничего не значившими фразами, она попрощалась с Даламаром и направилась к себе. Пока она готовилась к завтрашнему дню, все в ней было в смятении, молитва перед сном принесла желанный покой, но ненадолго, стоило ей лечь и в голове вновь начали роиться мысли, подгоняемые жарой и духотой напоенной ароматом роз с какими-то тонко-пряными нотами. Однако постепенно эта круговерть мыслей ее укачала, и она погрузилась с глубокий сон.

    +1

    17

    Июльский зной Истара насквозь пропитался запахом липы. Приторная сладость, маскирующая гной и разложение. Схватить бы жрицу в охапку, сдать с рук на руки Элистану, да вернуться в привычный влажный сумрак Шойкановой рощи.
    Страшной была благостная красота Истара, жестокий удушающий свет, безжалостный к своим и чужим, угнетал не меньше жары, казавшейся еще невыносимей посреди почти лишенного растительности города.
    Лишь усилием воли Даламару удалось прогнать из мыслей дурманящее марево зноя и вновь сосредоточиться на разговоре:
    – Не меньше месяца. До Сильваноста отсюда далеко, а магов в Истаре нет. Сколь бы ни казался я подозрительным, не того полета птица, чтобы изыскивать способ ускорить процесс.
    Они медленно брели к выходу из сквера, не спеша смешаться с толпой на улицах, в которой разговор придется прервать. Даламар торопился изложить все, что считал важным, потому что не был уверен, представится ли им еще одна возможность поговорить свободно, до того, как посвященная встретиться с Королем-Жрецом.
    – Правда, я намереваюсь назваться своим настоящим именем. И если вдруг среди местной общины есть те, кто покинул Сильваност совсем недавно, они наверняка помнят...
    Он поморщился и спешно перевел тему.
    – Но риск оправдан. Эльфийские жрецы отлично чуют ложь, а имя дома наделено магией, соврать невозможно.
    Он снова замолчал. Разговор этот был отчаянно неприятен.
    – Напротив, тебе не нужно слышать мою историю. Тем правдивее будет твое утверждение, что ты обо мне ничего не знаешь. Просто не говори о том, к какой ложе я принадлежу. И кто именно мой наставник. Тогда все будет выглядеть достаточно логично: я вместе с учителем прибыл в Палантас какое-то время назад, я был знаком с Элистаном и прежде, но детали тебе неизвестны, ты знаешь только, что однажды он задействовал дар исцеления, когда я просил спасти своего наставника.
    Даламар тяжело вздохнул. Эту тайну он предпочел бы оставить при себе, но нужны были подробности, способные произвести впечатления на святош. Он сделал паузу, а затем развернулся к жрице, слегка сжав пальцами лежавшую на его локте ладошку, привлекая особое внимание к следующим своим словам:
    – Крисания, если что-то произойдет, всеми силами постарайся откреститься от нашего знакомства. Главное – отыщи шалафи. Не знаю, почему Паладайн верит, что ваша встреча способна вернуть ему рассудок, но когда других вариантов нет, остается надеяться только на чудо. Потому что если чуда не случится…
    Темный эльф даже и договаривать не стал.
    Стоило им покинуть сквер, и Даламар вновь превратился в почтительного и предупредительного спутника посвященной. По дороге они едва обменялись и парой фраз: обоим было о чем подумать, да и оба они не были любителями праздной болтовни.
    В храм вернулись к вечеру, так что, попрощавшись, Даламар поспешил привести себя в порядок перед трапезой. На ужин Крисанию сопровождала молоденькая послушница, эльф же отправился в одиночестве. Он жадно прислушивался к разговорам сородичей, мало интересуясь смыслом сказанного и просто упиваясь звуками родного языка. Однако вступать в диалог не спешил.
    Вскоре к нему подошла посвященная, поделившись новостью: завтра ее ждет встреча с королем жрецом. Время ожидания закончилось, предстояло действовать. Даламар внутренне подобрался, в глазах появился блеск предвкушения. Удовлетворенно улыбнувшись, он проговорил:
    – Да пребудет с тобой благословение твоего бога.
    Быть может, к своей избранной он будет милосерднее, чем к тому, чью смерть Даламар продолжал видеть в кошмарах до сих пор. Удивительно, что аудиенцию посвященной назначили так быстро. И в самом деле вмешательство Паладайна? Если уж он посчитал возможным говорить с Крисанией, кто знает, кому и что еще он нашептал?
    Что ж, его это в любом случае не касается. Игры с богами он оставлял Крисании и своему шалафи. Сам он на подобное не замахивался, брата Кварата ему вполне достаточно.

    ***
    Даже в тишине собственной комнаты темный не позволял себе расслабиться и снять маску. Нужно было перевоплотиться, поверить, полностью вжиться в роль. Только тогда он имеет шансы провести сородичей. Даламар в который раз вспомнил лорда Теллина. Они были рядом не так уж долго, но Даламар успел понять строй его души, восторженно-возвышенной, одновременно проницательной и наивной. И Даламар старался думать так, как думал бы лорд Виндглиммер, говорить и даже двигаться, как он.
    Вплоть до того, что перед сном опустился на колени у изголовья кровати, имитируя молитву. Однако тревожить Нуитари понапрасну он не смел. Лишь искал в душе слова, которые передали бы его радость за посвященную, столь тепло принятую в благословенном граде сем и ожидавшую встречи с наместником Эли на земле. Учитывая, что радости никакой он не испытывал, слова не находились.
    Бросив эту затею, Даламар отправился в кровать. Действовать предстояло по наитию, так что лучшее в его ситуации – как следует выспаться.
    Стук в дверь раздался практически на рассвете. Даламар едва успел подняться, и неспешно готовился к грядущему дню, когда ему передали приглашение присоединиться к брату Кварату за завтраком. Приглашение из тех, которые не предусматривают отказа. Оставалось лишь порадоваться, что он достаточно долго прожил при храме Эли и церемониал помнил досконально.
    Пока миловидная эльфийка вела его запутанными коридорами, Даламар обдумывал ситуацию. За подобным визитом не могли стоять лишь подозрения Кварата на его счет. Даламар прибыл как сопровождающий жрицы, почти слуга. Однако на встречу Кварат звал именно его: эльф – эльфа, поверх человеческих голов. В Истаре маги были почти что вне закона – но опять же, человеческого. В Сильванести дом Мистиков и дом Жрецов стоят наравне, образуя вместе с Неистовыми бегунами аристократическую триаду, элиту эльфийского государства. Для эльфов маг – ровня жрецу, пусть ученик чародея и не ровня местоблюстителю Верховного. А значит, подобное приглашение, пусть и должно было считаться огромной честью, оставалось вполне допустимым жестом. Оставалось понять, во имя чего же все-таки сиятельный брат опустился до разговора с неведомым сородичем.
    – Лорд Даламар Серебряный, маг белой ложи, – объявил слуга, и темный едва сдержал ухмылку. Уж слишком нелепо было слышать подобное о себе.
    Кварат кивнул и даже приподнялся ему навстречу, впрочем, тут же опустившись на стул и предлагая ему занять место напротив себя за небольшим столиком, уже уставленным тарелками и кубками.
    Как только слуга прикрыл за собой дверь, Кварат чуть изогнув уголки губ в подобии улыбки, начал разговор. Поначалу это был обычный обмен любезностями, вопросы о том, как гость находит свой визит и прочие незначительные мелочи. Однако почти сразу же он поинтересовался:
    – Странно, что я не помню вас, мой юный друг. У вас очень необычная внешность, не сомневаюсь, что если бы я встречал вас в Сильваносте, наверняка узнал бы теперь.
    – Ардженты – не столичные маги, милорд, наш дом никогда не был на слуху, – ответил Даламар, отчаянно надеясь, что Кварат не был знатоком геральдики. Фамилия его, экзотичная для Сильваноста, вполне могла сойти за дворянскую, как раз из дома Мистиков. Свет Солинари был серебряным, его последователям вполне естественно было назваться в его честь.
    – К тому же я очень рано покинул дом. Вайрет призвал меня, а после испытания я пожелал продолжить обучение.
    Даламар тщательно перемешивал правду и полуправду, старательно избегая прямой лжи.
    – Война потрясла меня, слишком многие погибли тогда. Я… потерял очень важного для меня эльфа в одном из сражений. Он… был жрецом Эли, но отправился с войсками, чтобы поднять боевой дух армии. И погиб.
    Даламар опустил голову, позволяя застарелой скорби проявиться в выражении лица. Лучшая роль – та, которую играешь искренне.
    Кварат чуть нахмурился, словно бы пытаясь что-то вспомнить.
    – Да, до меня доходили слухи, что некоторые из братьев поступали так. Я скорблю об этой утрате вместе с вами. Но почему вы не вернулись, чтобы помочь тем, кто защищал страну?
    – Потому что я хотел быть полезным, а для этого нужно было учиться. К тому же до меня дошла весть, что король Лорак отправил наш народ на Эргот, а затем… Все мы знаем, что случилось затем. Теперь я вижу свою цель в одном: выучиться всему, что способны дать люди, чтобы вернувшись, бороться с кошмаром, поглотившим нашу страну!
    Произнеся этот патетический монолог, Даламар обеспокоился, не переигрывает ли он, но Кварат, казалось, расслабился, и смотрел доброжелательно. Точнее… Как на сородича, который несравнимо ниже по положению, к тому же глуповат и несколько восторжен, но все-таки несопоставимо ближе к местоблюстителю, чем все эти людишки, включая и самого Короля Жреца.
    И теперь-то сиятельный брат наконец готов был перейти к сути разговора.
    Он потянулся к стоявшему на леднике кувшину, разливая в высокие бокалы светлое эльфийское вино.
    – За возрождение нашей родины, – тихо проговорил он, и чуть ли не впервые за встречу Даламар услышал в его голосе истинное чувство.
    Оба поднялись и, мягко звякнув бокалом о бокал, выпили до дна.
    После этого взгляд Кварата снова сделался холодным и цепким, и он поинтересовался:
    – Но как получилось, что вы, а не наставник, сопровождаете в Истар посвященную? И зачем Элистан направил ее сюда?
    Даламар чуть опустил глаза, изображая смущение и радость. Ведь ему же очень лестно, что довелось побывать в Истаре, получить возможность увидеть, как влияние его сородичей возвышает и облагораживает жалкую и невежественную расу, хоть он и ощущает, что не вполне достоин такой чести.
    – Так получилось, что однажды я вынужден был обратиться к Элистану с просьбой. Маги и жрецы всегда относились друг к другу весьма настороженно, однако мой наставник заболел, а я не очень силен в лекарском искусстве, и опасался, что он умрет. В отчаянии я обратился к Праведному сыну, надеясь на чудо: по городу ходили слухи, что он обладает даром истинного исцеления.
    Даламар с затаенным интересом наблюдал, как вежливая скука на лице Кварата сменяется недоумением, а в глазах мелькает насмешливый огонек. «Не веришь, значит? А зря, жрец, ты не веришь в собственного бога».
    – Я сомневался до последнего, но слухи были правдивы. Я лично был свидетелем того, как Праведный сын исцелил господина архимага, и тот поднялся с постели, хотя до этого был отчаянно плох, и уже несколько дней лежал в горячке, едва приходя в сознание. Он никогда не отличался крепким здоровьем, и был бы мертв, если бы не Элистан.
    Даламар позволил себе говорить совершенно искренне, так, чтобы в голосе проявился ужас, испытанный тогда, и облегчение от того, что шалафи остался жить.
    – После этого я не мог не испытывать благодарность, и искал случая оказать ему ответную услугу. И когда Праведному сыну потребовался сопровождающий для Посвященной, я с радостью вызвался помочь. Наставник слишком слаб здоровьем для подобного путешествия, но мое стремление вполне одобрил.
    Брат Кварат понимающе кивнул, однако, когда он заговорил, в голосе его проявилось искреннее сомнение:
    – Я был уверен, что дар истинного исцеления утрачен практически всеми жрецами. Даже в отношении его величества способность исцелять – всего лишь слухи. Неужели благословение Эли отнято у нас и даровано людям? Посвященная тоже владеет даром?
    Лицо Даламара выразило приличествующие случаю недоумение и печаль:
    – Да, Праведный брат. Я испытал это на себе. Во время путешествия на нас напали дракониды, я был ранен. Однако Посвященная исцелила меня.
    Кварат с изумлением покачал головой.
    – Странны дела твои, господи. Значит, Посвященная и в самом деле истинная жрица и будущая преемница Элистана. Какова же причина ее прибытия в Истар? Элистан не слишком одобрительно относился к идее великой мессы, но неужели же он предполагает, что его посланница сумеет переубедить Верховного?
    – Признаться, мне не известно, какова миссия Посвященной. Она утверждает, что Эли послал ей видение, суть которого она откроет лишь Королю-Жрецу. Я пытался выведать хоть что-то, но госпожа Крисания очень ясно дала понять, что не желает говорить на эту тему.
    Разочарование в голосе Даламара сменилось совершенно искренним интересом, когда он позволил себе вопрос:
    – Могу ли я узнать, почему так важна Великая месса? И что в ней может быть такого, что Элистан ее не одобрил? Мне он показался глубоко преданным идеям церкви, в чем может корениться его несогласие с Верховным?
    Даламар задавал этот вопрос с опаской, однако, кажется, это был правильный ход. Лицо Кварата словно осветилось изнутри. Сразу же стало понятно, чьи идеи на самом деле стоят за предстоящим действом, что бы оно из себя не представляло.
    – «Зло пожирает зло», мы так часто произносим эту фразу, что немногие задумываются, каков ее истинный смысл, так ведь? Однако сейчас настал момент, когда ее значение раскрывается во всей полноте. Такхизис повержена, в конце войны против нее обратились даже ее собственные слуги, которые теперь сражаются между собой, чтобы урвать жалкие крохи власти, не замечая, что лишь уничтожают этим остатки собственных сил. Это – идеальный момент, чтобы окончательно смести зло с лица Кринна. Великая Месса призвана послужить воззванием к богам, чтобы они даровали нам силы уничтожить все расы, которые служат тьме!
    Вся выдержка не помогла Даламару удержать нейтрально-заинтересованное выражение лица. Из глаз Кварата на него смотрело безумие. Он невольно вспомнил последний их разговор с шалафи. Эра фанатиков, эпоха безумцев. О, Нуитари, что же раскачало чашу весов, и как им удержать равновесие в этом безумии!
    – Я потрясен масштабами подобного замысла, – совершенно искренне проговорил он. – Но возможно ли довести его до конца, пока Такхизис не уничтожена, а лишь заперта в Бездне?
    – Вы опасаетесь, что она сумеет их возродить, и наш труд будет напрасен? Полно! – Кварат снисходительно улыбнулся. – Такхизис теперь слаба и не станет тратить силы на тех, кто ее разочаровал. А окончательная ее гибель нам и вовсе невыгодна.
    Праведный сын был заметно взволнован, в его голосе прорезались живые ноты. Он, очевидно, истово верил в свой план.
    – Подумайте сами! Люди слабы и не способны отличить, где свет, а где тьма. Им нужен постоянный жупел, бука, которой мать пугает детишек, чтобы они слушались. Не станет Такхизис – бездна тьмы разверзнется в их сердцах! Теперь же она – символ ужаса, от которого нужно бежать. А куда им бежать – в объятия церкви, конечно же!
    Он рассмеялся коротко и весело, и от этого веселья Даламара продрало морозом по спине.
    – К этой мысли нужно привыкнуть, – искренне проговорил он. – Но я, кажется, понимаю... Маги приучены чтить равновесие, и всех нас тревожит то, какую силу зло сумело набрать перед войной. Чаши весов раскачались слишком сильно. Выход, который вы предлагаете... Удобен. Подконтрольное зло, зло-символ. Позволяющее сохранить уверенность в том, что маятник никогда более не раскается слишком сильно, но в то же время избежать мертвенного покоя.
    Он склонил голову, имитируя глубокое почтение.
    Праведный брат посмотрел на него с некоторым подобием симпатии. Даламар не сомневался, что полностью развеять подозрения местоблюстителя ему не удалось, однако тот явно симпатизировал скромному юному провинциалу, налету схватывавшему его великие идеи.
    – В Палантасе ведь нет эльфийской общины? – скорее утвердительно проговорил он. И после кивка Даламара продолжил. – Быть может, тебе стоит остаться в Истаре, среди своих? Если твой наставник согласился на подобное путешествие, значит, твое обучение уже близко к завершению. Да и неужели кратковечный и умирающий человек может многому тебя научить?
    Смена обращения неприятно резанула слух. Однако Даламар заставил себя польщенно улыбнуться, ведь со стороны Кварата это был знак, что его причислили к свите сиятельного.
    – Я был бы рад остаться среди сородичей, – он проникновенно взглянул в глаза местоблюстителя. – Однако не прежде, чем завершу свою миссию и в целости верну жрицу в Палантасский храм. Я ведь давал слово! Праведный сын при смерти, и он искренне тревожится за свою преемницу, ей действительно стоило бы вернуться в Палантас как можно быстрее.
    Он сделал небольшую паузу, изображая нерешительность и одновременно проверяя реакцию на свои слова. Кварат все еще взирал на него со снисходительной благосклонностью.
    – И разве Истар не возражает против магов в городе? Я… не хотел бы вводить во искушение своим присутствием.
    Разговор повернул в очень удачное русло: Даламар понадеялся, что ответ местоблюстителя подскажет ему, в каком направлении продолжать поиски. И не прогадал.
    Лицо Кварата на мгновение сделалось злым и жестким, однако тут же вернулось к обычному своему бесстрастию.
    – Безусловно, присутствие магов-людей в городе нежелательно, однако никто не станет противиться моему желанию оставить рядом сородича, кем бы он ни был. Тем более что для своего советника Король-Жрец посчитал возможным сделать исключение, так что и твоему присутствию в моей свите он не станет противиться, особенно, если я намекну на соображения безопасности.
    – Маг в свите Короля-Жреца? Но как такое возможно? Как он вообще проник в Истар? – с недоумением вопросил Даламар.
    – Да, некто Фистандантилус. Никто из тех, кого я расспрашивал, слыхом не слыхивал подобного имени. А ведь он обладает огромной силой. Я и сам не знаю, как это произошло. Мне… пришлось покинуть Истар на достаточно длительный срок, а к моему возвращению этот Фистандантилус уже неотлучно находился при его величестве. И пользовался его абсолютным доверием. Если бы не то, что Паладайн развеевает любые чары, направленные на своего наместника на земле, можно было бы заподозрить, что этот маг короля околдовал.
    Даламар мгновенно насторожился. Он легко мог представить себе одного конкретного мага, который отлично подходил под это описание. Темный эльф едва сдержал руку, инстинктивно дернувшуюся, чтобы коснуться скрытых под одеждой ран. Кажется, он нашел шалафи.
    – Неожиданно. И звучит несколько непохоже на светлого мага. Но как давно он появился рядом с королем-жрецом? Слухи разносятся быстро, но я никогда не слышал о том, чтобы рядом с Верховным был кто-то из ложи.
    Кварат поморщился, словно под нос ему сунули что-то тухлое:
    – Он объявился около полугода назад. И мгновенно стал для Верховного незаменимым. Понять не могу, чем он так его очаровал.
    Даламар спешно искал приличествующий случаю ответ. Кварат говорил все это не просто так, это была очевидная проверка лояльности. Даламар был эльфом, но и магом, – и Кварат явно пытался выяснить, что из этого для собеседника является первостепенным.
    – А как он отнесся к идее великой мессы? – полюбопытствовал он, чтобы потянуть время.
    – О, поначалу с явным неодобрением. Но стоило ему понять, что тут Верховный полностью на моей стороне, он вывернул все так, будто мы просто неправильно его поняли, и принялся помогать в подготовке, всячески пытаясь сделать вид, что это и его идея тоже, – Кварат был раздражен настолько, что перестал следить за интонациями.
    – Все это очень странно. Я мало с кем знаком из белой ложи. Пытались ли связаться с Пар-Салианом? Возможно, он рассказал бы о том, кто такой этот Фистандантилус?
    – Пытались, но, – Кварат скривился. – Посланник не сумел отыскать Вайретский лес. Возможно, – Праведный брат кинул на его пристальный взгляд, – ты взялся бы поговорить с главой ложи? После того, как вернёшь домой Посвященную, разумеется.
    – Конечно, – с явным облегчением согласился Даламар, предчувствуя окончание аудиенции.
    – Что ж, я рад, что Эли привел тебя в Истар, и в такое время, – вежливо улыбнувшись, Кварат поднялся, обозначая окончание разговора. – Вместе с Посвященной ты узришь Великую Мессу, а после доставишь госпожу Крисанию к Элистану и тогда, надеюсь, мы продолжим этот диалог. Сейчас же не стану тебя дольше задерживать, наверняка в городе еще множество мест, где вам с Праведной дочерью хотелось бы побывать.
    Даламар откланялся, проговорив все полагающиеся благодарности, и поспешил вернуться к себе.
    Он был настолько взволнован, что не мог усидеть на месте, и принялся ходить из угла в угол, чутко вслушиваясь, не скрипнет ли дверь в соседнюю комнату. Ему нетерпелось поделиться с посвященной своими открытиями, а заодно и узнать, к чему привела ее встреча с его величеством.
    Наконец, в коридоре послышались шаги. Судя по неровному дыханию и по тому, что ключ в замочную скважину Крисания вставить сумела не с первого раза, она тоже была не в себе. Что ж, медлить не имело смысла.
    Даламар выждал несколько минут, давая Праведной дочери время немного успокоиться, а затем вышел в коридор и негромко постучал в ее дверь костяшками пальцев.
    – Доброго дня, Праведная дочь. Полагаю день выдался полным впечатлений? Возможно, вы пожелаете совершить небольшую прогулку, чтобы отдохнуть и вернуть душевное равновесие?

    Отредактировано Dalamar (2023-08-03 15:41:23)

    +1


    Вы здесь » Musicalspace » Фандомные игры » Мир без теней


    Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно