Блеск хрусталя, сверканье бриллиантов, вычурная лепнина на потолке и стенах – излишество, уложенное в рамки и ограниченное формами медальонов, лепных гирлянд или все тех же рамок, призванных придать стенам зала изящество сообразно пониманию этого слова в те годы, когда этот зал отделывался. Излишество в нарядах соответствовало моде и вкусам дня сегодняшнего. И Смерть тоже соответствовал – стройный, высокий юноша с гордо вскинутой головой во фраке цвета ночи. Светлые волосы излишне вольно спадают на плечи, светлые глаза холодны и насмешливы. Он был частью толпы, со всеми и ни с кем, знающий здесь каждого по имени и не знакомый никому из них. Он пригласил себя сам, чтобы посплетничать со стариками, пофлиртовать со вдовами, слишком быстро забывшими тех, кому давали брачные клятвы.
    Мы рады всем, кто неравнодушен к жанру мюзикла. Если в вашем любимом фандоме иногда поют вместо того, чтобы говорить, вам сюда. ♥
    мюзиклы — это космос
    Мультифандомный форум, 18+

    Musicalspace

    Информация о пользователе

    Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


    Вы здесь » Musicalspace » Фандомные игры » Daddy issues


    Daddy issues

    Сообщений 1 страница 19 из 19

    1

    Фандом: Repo! The genetic dramedy opera
    Сюжет: основной

    Daddy issues

    https://a.radikal.ru/a18/2201/55/4c479454b6b4.jpg

    Участники:
    Shilo Wallace & Nathan Wallace & Graverobber

    Время и место:
    2058 год, два года после оперы, Санкт-Расчленинбург


    https://b.radikal.ru/b02/2201/f0/9727d7f6cf2e.jpg

    Предупреждение:
    Милая комедия, перерастающая в серьезную драму и обратно.

    +2

    2

    - И все-таки это плохая идея, - процедил Стервятник, недовольно поджав губы и буравя взглядом входную дверь ресторана. Дернулся, как вспорхнувшая птица, когда официант положил на стол меню. Тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула.

    - Напомни, почему я согласился? - поинтересовался он у сидевшей рядом Шайло. Скрестил руки на груди и подумал, что что бы она ни сказала, аргумент его не убедит. Даже если именно с этими словами он лично согласился пару часов назад. Даже если это будет нечто неоспоримое. После всех отговорок, что он уже успел перебрать за последние две недели, он мог смело отрицать даже то, что Земля круглая, а людей на земле держит гравитация.

    В голове мелькнуло спасительное "ты можешь уйти". Просто встать, отодвинуть стул, извиниться и уйти. В любой момент. Например, еще до начала. Он взглянул на Шайло. Представил обиженное, злое лицо и тяжелый взгляд. Подумал, что сейчас не время рушить то, что было построено с таким трудом, расшатывать то, к чему они и так еле пришли. Подумал, что рано или поздно все равно придется решать этот вопрос. Во всяком случае, если он намерен задержаться рядом с ней или хотя бы задержаться в корпорации. Прошлое его достанет.

    Он глубоко вдохнул через нос и медленно выдохнул.

    - Зачем это все, - тоскливо вопросил драгдилер и снова уставился в пространство.

    Это же бред. Они уже представлены. Работают бок о бок. Не ругаются, даже не спорят. Здороваются. Как цивилизованные люди обсуждают рабочие вопросы. Стервятник не препятствует Шайло видеться с отцом. Отец не препятствует ей видеться со Стервятником. Во всяком случае, не препятствует настолько, чтобы Стервятник об этом знал. К чему тогда эти непонятные... смотрины. Или как назвать это "посидим все вместе, поболтаем, познакомитесь поближе".

    Стервятник не хотел знакомиться ближе. Его устраивало оставить все как есть сейчас. Он был абсолютно уверен, что "знакомство" это никому лучше не сделает. Он не хотел знать, что Уоллес думает по поводу его присутствия в жизни дочери. Не хотел сдерживать собственные комментарии по поводу поведения Уоллеса в целом за последние двадцать лет. Не хотел натужно улыбаться и делать вид, что совсем не знает этого человека. Не хотел радостных рассказов Шайло о том, как Уоллес ему помог и кто бы мог подумать, что их судьбы так неожиданно пересекутся спустя столько лет. И еще больше он не хотел объяснять ей, почему это не совсем правда. Почему это не вся правда. Не хотел вспоминать прошлое. Не хотел ни выяснений, ни обвинений, ни извинений, ни трогательных объятий и душещипательных разговоров о жизнях, судьбах и "общих знакомых".

    Он хотел как можно дольше держать этот ящик Пандоры закрытым, как можно дальше держаться от Уоллеса и как можно реже прикасаться к своему прошлому. Его устраивала нынешняя жизнь. Устраивало то, кем он был и каким он был. Устраивало и то, что в глазах Уоллеса он был рядовом сотрудником. Максимум - рядовым сотрудником, который спит с его дочерью.

    Отцовское недовольство он пережить мог. Невыносимой же была мысль о том, что за этим недовольством лежало слишком много личного. И то, что он не знал, что стоит за этим личным.

    Стервятник закрыл глаза, представляя, чем все это кончится. Он старался преодолеть дурные предчувствия и не очень убедительно надеялся, что закончится все ничем. Что у Уоллеса хватит ума, такта, сдержанности, что там еще нужно, чтобы не поднимать за столом неприятные темы. И делать вид, что все в порядке. Оставить их собственные проблемы за дверями зала и не вовлекать в них Шайло. Это было бы очень любезно с его стороны. Идеально - если бы Нейтана устраивало в принципе оставить все, как есть. Но надежда была слабой, и проверять не хотелось. Не хотелось настолько, что Стервятник готов был на что угодно, лишь бы сейчас случилась масштабная катастрофа, которая заставила бы их срочно покинуть помещение и не возвращаться к вопросу еще пару-тройку месяцев.

    Но максимум на что он мог рассчитывать, это на то что Нейтан просто не захочет омрачать дочери вечер, на который она возлагала столько надежд. Пусть и не очень понятно, каких. О том, что лучшими друзьями они не станут, Стервятник предупредил ее сразу.

    - Ии... Как ты собираешься меня представить? - мрачно протянул он, борясь с собственными мыслями, - "Пап, это Эрик, мы с ним спим"?

    "Хотя чего это я, ты уже и так все видел...", - мысленно закончил он ироничную формулировку. Сарказм позволял ему отвлечься. И он был не против, чтобы Шайло на него разозлилась за подобную грубость. Делал это почти намеренно. Может, если она разозлится, то вечера удастся избежать: она сама решит, что Стервятник не подходит для знакомства с ее отцом. Или попытается отомстить ему за подколку и действительно выпалит эту фразу в лицо родителю, заставив всех троих покраснеть. После чего беседа пойдет наилучшим образом - за общей неловкостью все быстро поедят и разойдутся, успев перекинуться лишь парой формальных фраз и стремясь как можно быстрее закончить натужный разговор.

    Отредактировано Graverobber (2022-02-07 02:19:35)

    +2

    3

    Жизнь Шайло Уоллес никогда нельзя было назвать заурядной. С самого своего начала она пестрела событиями, которые даже по меркам современного мира выбивались из числа рядовых. Сама история рождения, лечение от несуществующих болезней, отец - главный городской потрошитель, хроника выживания и завоевания огромной корпорации - вполне достаточно чтобы свести с ума среднестатистическую девушку ее возраста. Вероятно, так бы и случилось, если бы не традиции, ныне ставшие атавизмом для большинства. Цепляясь за давно ничего незначащие ритуалы, Уоллес умудрялась сохранять душевное равновесие даже в самые тяжёлые времена. Сейчас как раз наступали именно такие.

    — Напомни, почему я согласился?

    "Потому что ты меня любишь?" - мысленно отвечает Шайло вопросом на вопрос, совершенно не планируя озвучивать свои умозаключения. Она не вынуждала Расхитителя говорить о чувствах, иногда ей казалось, что он в принципе не способен на это, поэтому предпочитала самостоятельно давать себе ответы на подобные вопросы и всегда оставаться удовлетворенной итогом. Вместо этого она сочувствующе улыбается и пожимает плечами, мол сам виноват, я тут ни при чем. Кроме того она сама не имела четкого понимания почему возникла острая необходимость в знакомстве Стервятника и Нейтана. "Так надо. Пора."

    — "Пап, это Эрик, мы с ним спим"?

    - Именно так и представлю. Стесняешься? - Уоллес насмешливо вскидывает бровь и отрывается от на удивление старомодной папки, обрамляющей меню, - Тем более, он уже сам все видел.

    Несмотря на небрежность, с которой Шайло произносит последнюю фразу, она прекрасно помнит как неловко ей было тогда, когда все произошло. Следующие несколько дней она избегала прямого взгляда отцовских глаз, однако находила в случившемся нечто забавное. Она уже давным-давно выросла и смогла это сделать во многом благодаря Стервятнику - это не то, что следует демонстрировать родителю таким образом, но раз уж произошло... Почему бы и нет.

    - И чего ты так волнуешься? Неужто боишься? Ни за что не поверю...

    Причина столь непривычного поведения Стервятника волнует Шайлоуже давно. Каждый раз, как речь заходила о знакомстве потенциального жениха с отцом, первый наотрез отказывался участвовать в этой авантюре, иногда высказывая совершенно абсурдную аргументацию отказа, второй просто не выказывал энтузиазма. Все попытки Уоллес узнать истинную причину терпели фиаско. Все что оставалось Шайло - фантазировать о его мотивах. Едва ли мужчина боялся не понравиться хоть кому-то из ныне живущих, афишировать отношения тоже не было для него в новинку - трудно найти местную газетенку, не успевшую посудачить о бывшем расхитителе могил и молодой руководительнице GeneCo. Единственный правдоподобный вариант приходящий на ум Шайло - страх ответственности. В старые времена официальное знакомство с родителями означало куда больше, чем мимолетную встречу и могло положить начало более серьезным отношениям. Сейчас же все изменилось и Шайло не собиралась требовать замужества после родительского одобрения. Она вообще не собиралась заниматься этим вопросом в ближайший десяток лет - ее полностью устраивала совместная жизнь такой, какая есть. А даже если бы ей и хотелось узаконить отношения, то отеческое одобрение для подобного шага ей не требовалось - Шайло обходилась без него достаточное количество времени, чтобы перестать от него зависеть и ставить во главу угла, и все же... Ей отчаянно хотелось его заполучить. Было бы приятно знать, что Нейтан согласен с выбором единственной дочери и принимает его. Да, старомодно, но есть в этом своеобразная прелесть.

    Окинув взглядом Стервятника, девушка на миг вспоминает как все начиналось. Какими они были несколько лет назад и какими стали сейчас. Преображение кроме как волшебным она больше никак охарактеризовать не может. Разве в них настоящих можно было узнать наркоторговца и приблудившуюся к нему сироту, внезапно оказавшуюся на улице? Им повезло. Очень. Ещё более удачливой Уоллес сможет назвать себя только в случае, если вечер пройдет в приятной атмосфере взаимного понимания. На последнее она искренне надеется.

    - Уверена, все пройдет отлично... Ты ему понравишься, - примирительно произносит Шайло и осторожно кладет ладонь на колено избранника, -  Мне же ты нравишься...

    "Даже несмотря на твоих тараканов в аквариуме..."

    Отредактировано Shilo Wallace (2022-01-28 17:33:19)

    +2

    4

    - Я вообще весьма стеснительный и робкий, - проворчал Стервятник, тяжело вздыхая и пытаясь отвлечься на меню. Строчки перед глазами отказывались складываться в слова, и он быстро забросил это дело.

    Провокация не удалась. Шайло не только не среагировала, но и самостоятельно озвучила то, что он не решился. Девочка росла не по дням, а по часам. Иногда он оглядывался назад, и казалось, что нынешняя Шайло не имеет ничего общего с тем ребёнком, которого он подобрал несколько лет назад. А он все ещё живет прошлым и по привычке надеется задеть её "взрослыми" шутками, которые она сама могла отмочить похуже него. Но трудно было не жить прошлым, когда оно нагоняло тебя на каждом повороте. Когда все, что казалось давно уже прошедшим, прожитым, отболевшим, отмершим и похороненным в глубинах памяти, бесцеремонно доставали на поверхность. Вот только цель расхищения была не понятна. Скорее всего, она была именно такой, какая и всегда бывает у судьбы: просто так получилось.

    Так получилось, что он подобрал девочку, гадая, окажется ли она для него полезной. Так получилось, что оказалась. Так получилось, что польза перестала быть существенной. Так получилось, что она оказалась дочерью человека, который развернул его судьбу в непредсказуемом направлении. Так получилось, что он оказался жив. Сколько случайностей. Дурацких, нелепых, идиотских случайностей, которые привели его сюда. И обещали забрать все так же легко, как и дали.

    Что она скажет, если узнает всю правду? И стоило ли ему бояться этой правды... Или же это старший Уоллес рисковал потерять все?

    - Да уж, - без энтузиазма протянул Стервятник в ответ на все сказанное. Да уж. Видел и нравится. Что-то ему подсказывало, что вечернюю беседу это не облегчит. Не то чтобы у него была большая выборка отцов, из которой он мог бы делать выводы об их поведении, но интуиция подсказывала ему, что застать дочь в объятиях драгдилера - то ещё потрясение, и добрее Уоллес от этого не стал. Застать дочь в объятиях драгдилера и осознать, что находится она там совершенно сознательно и добровольно - потрясение вдвойне. Хорошо хоть были одеты...

    Впрочем, в тот момент его это не волновало. Максимум, что его могло ожидать - неодобрение, к которому он настолько привык в своей жизни, что уже считал его за норму. Не одобряли его всегда. И когда он был выскочкой, рвущимся к знаниям, положению, зубами выгрызающим себе дорогу. И тем более, когда оказался там, где рваться больше было некуда, а выгрызать приходилось в основном собственную жизнь. Побывав с обеих сторон баррикад, он понял, что чужое одобрение значит куда меньше, чем было принято думать.

    Если Нейтан его не одобрит (а он не одобрит), и Шайло будет переживать, их отношения вновь осложнятся, едва-едва перешагнув незримый рубеж, за которым бесконечные циклы сближений и отдалений все-таки замкнулись в кольцо и наконец оставили их друг с другом. Возможно, второго такого приключения они уже не выдержат, и думать об этом было тяжело. Но Стервятник был почти уверен, что трудности окажутся временными. И в конце все придет туда же, откуда началось: к тому, что Уоллес смирится с выбором дочери и предпочтет игнорировать его существование.

    Вместо этого тот стал проявлять к нему интерес. Он замечал его долгие взгляды, практически слышал невысказанные вопросы. И этого Стервятник предусмотреть не мог. Отсутствие пресловутой отцовской выборки ограничивало его в возможных вариантах развития событий. Интерес Уоллеса оказался куда опаснее его неодобрения.

    Возможно, если бы не их "маленький" совместный секрет, они могли бы подружиться. Стервятник никогда не стал бы рассказывать ему все, не стал бы с ним откровенничать. И все-таки, он бы смог удовлетворить чужой интерес и на том войти в состояние нейтралитета. Но с таким багажом за их спинами, и его полнейшим нежеланием этот багаж распаковывать... Вряд ли.

    Драгдилер накрыл рукой тонкие пальцы Шайло и медленно погладил выступающую косточку на ее запястье.

    - Я уже говорил, что ты - исключение из правил, - механически пробормотал он, глядя в сторону дверного проема, где появилась знакомая сухощавая фигура в непривычном "человеческом" костюме. Стервятник сделал выдох и крепче сжал руку Шайло. Она понятия не имела о настоящих причинах его беспокойства. И на секунду мелькнула мысль, что стоило просто все ей рассказать, прежде, чем устраивать этот фарс. Справляться с ее эмоциями там, где он мог хоть что-то контролировать. Где они были наедине. Но было поздно, и все, что ему оставалось, это искать успокоения в ощущении тонких пальцев на своем колене.

    Отредактировано Graverobber (2022-02-06 19:43:50)

    +2

    5

    Начинать все заново. С нуля, с исходной точки, как будто все, что было до, исчезло, стерлось, выветрилось, и нужно снова привыкать к изменившейся реальности. Вероятно, не так уж непосильно, когда ты юн и открыт миру. Гораздо сложнее с багажом в несколько десятков лет за плечами. Почти невыносимо, если прежний мир разрушен до основания. Совершенно невозможно - не в первый раз.
    Нейтан Уоллес слабо помнит, что происходило после смерти. От нее осталась печать на груди, растекающаяся по телу боль и призрачный голос Марни, зовущий издалека. Он был уверен, что на этом поставит, наконец, точку. Что она, призывая его, заочно простила Конфискатору все убийства. Что туман, в который провалился его тускнеющий разум, и есть настоящее забытье. Он ошибался. За грань и обратно - таков путь, такова извращенная реальность. Пережитого Нейтаном хватило бы на три жизни. Он никак не управится и с одной. Вечность без Марни, почти два года без себя самого, неизвестность без Шайло... тяжелые каменные дни с Шайло, каждый за год. И с ним.

    Говорят, хирурги не помнят лиц, но помнят органы. Лгут. Нейтан не вспомнит и половины тех, кого лишал жизни по приказу Ротти.
    Говорят, у каждого из врачей свое кладбище, и они могут прочитать на воображаемых могильных плитах каждое имя. Лгут. Нейтан не вспомнит почти никого, кто попался ему на пути в тот жуткий период, когда его разум был полностью подчинен корпорации, а его самого практически не существовало.
    Но один шрам он помнил хорошо, как и имя. Шрам, который никак не ожидал увидеть. Имя, которое имело смысл лишь до того момента, как его жизнь рухнула в первый раз. Уоррен. Операция на руке. Одна из свежих разработок GeneCo, оказавшаяся очень удачной. Круг замкнулся неожиданно и странно, и Нейтан понятия не имел, что с этим делать.
    Особенно в связи... с Шайло.

    Шайло. Так хотелось видеть в ней ребенка, прежнюю послушную девочку. Закрыть в четырех стенах, как и раньше, сохранить только для себя, оградить от целого мира, стать этим миром. Пусть даже без Марни. Он, вероятно, был даже слегка счастлив в этом многолетнем равновесии, когда на руках доверчиво свернувшаяся крошка, а под столом в чемодане парочка чужих органов, заботливо вынутых из ныне бездыханных тел. Реальность выкручивала его под себя, давила сопротивление, выворачивала разум наизнанку... Так он думал прежде. Пока не очнулся на больничном столе, намертво привязанный к металлическим поручням, лишенный движения, растерянный, с жуткой головной болью и едва заметно ворочающимся внутри желанием убивать, которое он поначалу принял за тень Конфискатора.
    Шайло выросла. Он понимал это разумом - остатками разума, каким-то чудом не изничтоженными последним годом вроде-как-жизни. И никак не мог принять сердцем - отцовским любящим и тем диким, примерно на треть сотканным из искусственных тканей GeneCo, в котором затаилась ледяная убийственная ненависть. Шайло не стоило об этом знать. Никому не стоило. Ему самому тоже хотелось об этом забыть.
    А Шайло выросла, и у нее теперь есть... он.

    Признаться, Нейтан никогда всерьез не думал, что у нее кто-то появится - друг, жених, мужчина, будущий супруг. Дочь виделась ему хрупкой бабочкой под стеклянным колпаком, где он держал ее все годы с самого рождения, и хотел лишь того, чтобы все так и оставалось. Чтобы никто про нее не знал, чтобы у него хватало и дальше сил и изворотливости вести двойную жизнь. Чтобы все ее расспросы о любви, неявные надежды и мечтания остались призраками у нее в голове. Его маленькая Шайло, выброшенная в большую жизнь в тот момент, когда сам Нейтан уже ничего не контролировал. В объятиях взрослого мужика. И кого именно... Да, реальность на редкость иронична. Даже слишком.
    Нейтан, конечно, узнал его не сразу. Имя Эрик ему тоже почти ни о чем не сказало. Но шрам... Проклятье, этот шрам на руке. Один из тех случаев, которые невозможно забыть, сколько бы ни прошло времени. Нейтан и спустя сотню лет без труда узнал бы свой особый косметический шов, слабо заметный и аккуратный, и то, как стягивал края нежной детской кожи, стараясь оставить минимальные следы своего вмешательства. Кто бы мог подумать.
    "Я знаю, кто ты". Вероятно, это читалось в его глазах в тот момент.
    "Я знаю, черт возьми, кто ты". И сколько бы ни прошло лет, я узнаю тебя, едва ты снимешь перчатки.
    "Но я пока не решил, что с этим делать". И только поэтому Нейтан целый месяц смотрит, как Шайло уходит, и сжимает кулак, и мысленно пальцы стискивают шею, путаясь в длинных разноцветных волосках, спадающих ниже плеч. Потому что спустя два года, которые Шайло жила без него, она сумела выжить и возглавить корпорацию. Как бы Нейтан ни желал снова быть главным для нее, он... был ей теперь не так уж и нужен.
    Или все-таки?..

    Он распахнул дверь, обвел глазами зал (когда-то на этом месте было маленькое кафе с потрясающими коктейлями, где они с Марни любили проводить вечера) и, заметив Шайло, а рядом с ней - Эрика, коротко улыбнулся одними губами. Душевный семейный вечер. Не убить бы никого.
    - Шай, прекрасно выглядишь. - Нейтан целует дочь сухо и чуть нервно, кивает ее спутнику. - Эрик. - Спокойно, без особой теплоты, но и без явного негатива. Он садится напротив - чуть ближе к Шайло, чуть дальше от Стервятника. Раскладывает салфетку; почти не вчитываясь, листает меню. - Что-нибудь уже заказали?
    Ледяная мертвая ярость, ее крохотный не выдернутый с корнем росток тихо шевелится в его на треть искусственном сердце. Эрик, убери от нее руки. Конфискатор, пожалуй, мог бы убить только за... а, впрочем, без повода.

    +2

    6

    — Я уже говорил, что ты — исключение из правил.

    С недавних пор Шайло нравится быть исключением из правил. Всю свою жизнь именно им она и является. В детстве, выделяясь из общей толпы сверстников - она была крайне расстроена этим фактом, в юношестве, оказавшись на воле - более чем недовольна и раздосадована. Однако, некоторое время назад, пришло понимание, что быть не такой как все - вовсе не значит быть плохой или неправильной, это означает быть особенной, необычной. Стоило принять жизнь такой, какая она есть, смириться с печальным багажом прошлого и предвкушаемой неизвестностью будущего, как все встало на свои места. Она продолжает оставаться не такой как все, только теперь это приносит больше радости, нежели печали, и более не является поводом для беспокойства и самокопания. В современных реалиях многие, когда-то совершенно обыкновенные, вещи стали редкостью. Например, у Шайло есть семья - самая настоящая, пускай пока еще не очень сплоченная. Люди, на которых можно положиться, которым можно доверять. Разве не чудесное исключение из общих правил? Девушка надеется, благодаря сегодняшнему вечеру ситуация изменится к лучшему, поэтому, завидев отца, она обращается к Стервятнику:

    — Веди себя хорошо, ладно? - Шайло бормочет быстро, крепко сжимает руку бывшего наркоторговца перед тем, как отпустить и приподнимается с места, чтобы обнять отца, - Папа!

    Мысленно она обещает Расхитителю все что угодно, лишь бы он держал себя в руках, но торговаться некогда. Да и не думает Уоллес, что он может начать чудить - не в его репертуаре. По придури, в их доме, она самопровозглашенная королева и никак иначе. Прием Нейтана нельзя назвать радушным, но дочь списывает все на общий стресс. Его она тоже с удовольствием бы попросила вести себя хорошо, но произнести просьбу во всеуслышание не решается. Как бы она ни радовалась объединению всех своих родных и близких в одном месте, переживания никуда не исчезают - на другое она и не рассчитывала с самого начала. Это помогает не разочаровываться сейчас. "Все пройдет отлично..." - аутотренинг. Зато успокаивает. Не очень.

    — Эрик, - неожиданно режет слух. Сама Шайло способна называть Стервятника Эриком исключительно на официальных приемах и в моменты гнева. И то придется приложить значительные усилия, дабы связать этого человека и это имя. Легкость, с которой так поступают другие, ее коробит - слишком непривычно, будто бы зовут вовсе не его, перепутали. От мысли Шайло становится не по себе и она начинает ерзать на стуле, невольно придвигаясь ближе к Птице. "Эрик..." - уже передразнивает она про себя.   

    — Что-нибудь уже заказали?

    — Нет, ты как раз вовремя, - повторно изучая меню, Шайло бросает косые взгляды то на родителя, то на Расхитителя. Она чувствует напряжение между сидящими рядом мужчинами - его ножом можно резать, но еще не улавливает его характера. Что это? Взаимная неприязнь или оба они чего-то опасаются? А, может быть, это просто неловкость первой официальной встречи отца и потенциального жениха? Тем более, после того, как первый застал второго "на месте преступления" с родной дочерью. Что ж, это ей предстоит узнать в ближайшие пару часов, если ужин трагически не закончится через пятнадцать минут, оставив вопросы без ответов, как минимум до выписки оппонентов из стационара GeneCo. Фантазии на тему заставляют улыбнуться - "Да нет, до этого точно не дойдет..." Даже если между ними возникнут противоречия, Уоллес до последнего будет держать нейтралитет. Так она решила в тот самый момент, как обозначила обоим время и место встречи. Быть предвзятой сегодня ей категорически запрещается.

    Рано или поздно кто-то должен нарушить затянувшееся неловкое молчание и раз уж зачинщиком происходящего следует считать Шайло, она берет эту роль на себя.     

    — Ну... Как дела на работе? - Уоллес задает вопрос в пространство, не адресуя кому-то конкретному, и самоустраняется путем разглядывания состава мудреного салата из травы, травы и еще чуточки травы, с первого взгляда показавшегося ей хоть сколько-нибудь интересным. "Общайтесь! Живо!" Все остальные блюда выглядят совсем скучными. Впрочем, в контексте сегодняшнего вечера, меню лучше назвать традиционным.

    +2

    7

    — Веди себя хорошо, ладно?

    Стервятник закатил глаза. За кого она его принимает (кроме как за драгдилера, пару раз решавшего вопросы силой у нее на глазах). И что для нее "хорошо". Драться они не будут. Лезть в опасные темы он не собирается. Излучать счастье, обаяние и учтивость тоже. А дальше уже не к нему вопросы. Его план на этот вечер предельно прост. Сидеть смирно и молиться, чтобы все как можно быстрее закончилось. Желательно, падением метеорита или апокалиптическим нападением саранчи. Хотя простое ограбление тоже бы вполне подошло. Или вот, например, какое-нибудь происшествие в лабораториях. Где все эти “мы не знаем, что делать!”, когда они так нужны, а?

    Стервятник, этим вечером Эрик, привстал и так же сухо кивнул старшему Уоллесу, коротко пожав руку и бросив на него предупреждающий взгляд: сейчас не место и не время обсуждать эту самую руку и все, что с ней связано.

    В его картине мира подходящего времени и места не существовало в принципе, но в градации от неподходящего до катастрофического, “семейный” вечер в кафе приравнивался к катастрофическому.

    Оставалась смутная надежда, что все предосторожности драгдилера были напрасны, и долгий взгляд Уоллеса, который он запомнил в их последнюю полноценную встречу, был адресован вовсе не тем мыслям, которые в нем прочитал Стервятник.

    Он попытался уловить реакцию Нейтана на рукопожатие: бросит ли тот взгляд на шрам, как посмотрит, что скажет. Но контакт был слишком коротким, чтобы сделать выводы. Стервятник опустился обратно за стол и перевел взгляд с отца на дочь. Шайло заметно нервничала и, кажется, уловила царящее за столом напряжение. Вопрос только был, на что она его спишет.

    Славно, очень славно. Он не хочет этого, Уоллес не хочет этого, Шайло… Оставалось надеяться, что тоже вот-вот не захочет. Ведь если посмотреть правде в глаза, единственное, ради чего вся эта теплая компания тут собралась – удовлетворить ее желание. А вот что за ним стояло… Стервятник жалел, что не уточнил у инициатора конечную цель переговоров.

    Цель подружиться заведомо недостижима: так считал он сам, это же было явно написано на лице Уоллеса. Чем таким Стервятник успел ему насолить, он понимал смутно, учитывая, что за последние дцать лет их пути никак не пересекались, да и до того он, кажется, никак не успел помешать доктору Уоллесу. Скорее уж наоборот: стал удачным подопытным, который продвинул его карьеру, а заодно и разработки GeneCo, которые доктору приплачивали за использование своих ноу-хау. Интересно, насколько все это было легально. И сколько было тех, кому повезло меньше, чем двенадцатилетнему Эрику Уоррену и вместо здоровой конечности они получили кредиты и аутоимунные заболевания плюсом к уже известному отказу органов.

    Однако в вопросах “дружбы” Стервятник был с ним солидарен. Лично у него имелась парочка претензий к “доктору”, которые однозначно мешали дружескому расположению и не подлежали решению в ближайшее время.

    Если считать целью намерение представить его отцу, то ради этого не стоило созывать семейный совет на нейтральной территории и мучить их необходимостью улыбаться и делать вид, что они друг другу рады. Формально они и были представлены. И Уоллес не был дураком, чтобы не понять, что если его дочь обжимается по углам с каким-то мужиком, то, пожалуй, между ними что-то происходит. Облекать это в официальное знакомство означало лишь заставлять всех испытывать ненужную неловкость.

    Цель приятно провести вечер и то провалена. Вряд ли Шайло искренне верила в то, что все трое посидят, отдохнут, немного выпьют и разойдутся довольные жизнью. Сомнительный тимбилдинг.

    Стервятник оставил бесполезную затею искать в поведении Шайло конкретные мотивы. Временами ему казалось, что она и сама их не слишком понимает, руководствуется эмоциями, не до конца сформулированными мыслями, образами, привычками и какими-то одной ей понятными принципами. Это было то, с чем он долго не мог смириться и долго не знал, как обходиться. Эта абстрактность, интуитивность… искренность. “Да, ты, конечно, прав, все так и есть, но я хочу вот так и никак иначе”. Единственный путь, который он для себя выработал – смириться. Смириться и взвешивать степень этого смирения. Вот и сейчас. Оставалось смириться.

    Да… – поддержал он разговор, пользуясь возможностью увести тему в нейтральное русло, – Чем закончилась история с теми лаборантами, что я к вам отправил? Была от них какая-то польза?

    +1

    8

    — Нет, ты как раз вовремя.
    Вовремя ли? За несколько мгновений до того, как они слились бы в поцелуе, не замечая ничего вокруг, словно когда-то он сам и Марни? Или им пока не до того, потому что строгий надзиратель - бывший Конфискатор - рядом, и все еще в состоянии лишить кого угодно какого угодно органа. Включая и те, что не жизненно необходимы, однако ценны едва ли не более. Нейтан Уоллес хотел бы никогда не знать этого чувства. Нейтан Уоллес с удовольствием вырастил бы дочь вместе с Марни, и они вшестером - Уоллесы, Уоррены и молодая влюбленная пара - тогда с удовольствием сидели бы за этим самым столом, обмениваясь шутками и комплиментами, дружески подтрунивая друг над другом, как нормальные люди. И Эрик выглядел бы совсем иначе, и Шайло была бы обычной девочкой, и никакого GeneCo не было бы у них в руках... да и черт бы с ним. Нейтан с удовольствием променял бы уловное "сейчас" на притягательное "было бы". Конфискатор в ужасе сжимался у него внутри, ощущая тьму вокруг воображаемой идиллической картины. Иллюзия. Когда все плохо - легче. Хорошее слишком хрупко.

    "Вырезал еще три печени, сердце и парочку селезенок", - Нейтан едва не произносит это вслух. Неудачная и неуместная шутка, даже и не шутка вовсе. Но, стоя на шатком перешейке между понятным болезненным прошлым и почти счастливым равновесным настоящим, он чувствует себя лишним. Там, Конфискатором и отцом, он был нужен - дочери, Ротти, корпорации. Еще до того, Нейтаном Уоллесом, был нужен Марни и своей больнице, в которой его считали отличным хирургом. Теперь же... С Шайло он попрощался, исчез из ее жизни и потом неожиданно вернулся, нарушая ее долгожданную свободу. Остаться бы в стороне молчаливым свидетелем, дать бы ей самой устраивать жизнь - после всех тех лет взаперти. Воплотить непреложную истину "если любишь - отпусти", довериться ей. Нейтан, вероятно, мог бы. Конфискатор - едва ли. Монстр-убийца, воплощенный GeneCo в почти умершем теле, точно нет.

    - Неплохие ребята, хоть звезд с неба не хватают. Джеральда я, правда, теперь поставил мыть пробирки - он получил при опытах интересный результат и не обратил внимания. А я случайно обнаружил, пролистывая записи за неделю. Теперь в исследованиях новый виток, а у Джеральда замечательная новая работа, в которой он ничего не сможет испортить. - Нейтан коротко усмехнулся, и в этом звуке послышалось снисходительное неодобрение. - Как он вообще попал к вам? Мальчику бы заняться чем-то попроще.
    Шайло все еще изучает меню, делая вид, что никак не может определиться. Жаль, за их столик не заказать искренности, терпеливости и правильных решений - слишком редкие блюда, недоступные в их ситуации. А вот Эрик наверняка сделал бы выбор в пользу хитрости и изворотливости. Они ему сегодня наверняка нужнее салатов.

    - О, тут оставили пару коктейлей из прошлого, надо же. - Нейтан долистывает меню до напитков и даже на мгновение забывает о том, что прошла пара десятков лет. - Шай, я возьму тебе "Неоновую лагуну", Марни ее любила. Состав, конечно, поменяли немного, но... Просто привет из прошлого. - Тон его не меняется, глаз от меню Нейтан тоже не поднимает, но последние слова обращены к Эрику, и вряд ли тот умудрится не понять. Хотя наверняка снова сделает вид. Внутри Конфискатор медленно точит нож, выслеживая очередную жертву. - А "Лавовый прибой" нравился моему другу. Эрик, попробуй, если интересно. - "Потому что этот мой друг - твой отец".
    Взгляд спокойный, нейтральный и даже дружелюбный. Притворяться нормальным и невозмутимым, когда в голове тонкий клинок поет дуэтом с водным точильным камнем, привычно. Нейтан в своей стихии, Нейтан жил в этом семнадцать лет и после некоторого перерыва готов пожить еще. Так - он умеет. Так - легче, чем по-настоящему, как хочет Шайло, и как делает вид Эрик.
    Нейтан закрывает меню и кладет на столик, определившись с выбором, но жалеет об этом в тот же момент. Теперь его руки, как и глаза, ничем не заняты, и придется уделить больше внимания кавалеру дочери. Нейтан скользит взглядом по Шайло, по Эрику, не в силах отделаться от ощущения, что все должно быть иначе. Молодая пара и две пары в возрасте, шесть человек - все они должны были сидеть сегодня здесь. Не за этим небольшим столиком, а там, в углу, за длинным столом для большой компании. И Майкл с нежностью смотрит на свою невестку, а Марни - с теплом и легким, почти шутливым укором на зятя. Да и зять не выглядит как экзотическая птица с длинными яркими перьями, а аккуратен, собран и подтянут, и все больше похож на Майкла.
    Призраки мертвых обступают их, присоединяясь к трапезе, и нож подрагивает в руке Конфискатора, когда Нейтан заставляет себя чуть улыбнуться.
    - Ужин в узком - "семейном" - кругу. Скучал по этому ощущению. - "Только состав участников не тот".

    +1

    9

    - Теперь в исследованиях новый виток, а у Джеральда замечательная новая работа, в которой он ничего не сможет испортить.

    Стервятник понимающе хмыкнул.

    - А, Джеральд... Опять... Я бы на вашем месте и за пробирками приглядывал, уверен, что к концу его смены пары пробирок можно будет не досчитаться... Не стоило его вообще к вам отправлять, и без того забот хватает. Его отец владеет крупной сетью клиник, и, видимо, не теряет надежды вырастить из сына не то врача, не то хотя бы фармацевта... Но лучше бы мальчик стихи писал, ей-богу, больше прока было бы, - на секунду Стервятник расслабился. Да, отличная тема разговоры о работе. Нейтральная, ни к чему не обязывающая. Можно прекрасно делать вид, что это деловой разговор. А главное, говорить о стажерах он может бесконечно.

    На секунду ему даже показалось, что у вечера есть шансы пройти... Хотя бы без потерь. Сейчас они обсудят работу, стажеров, новые разработки ГенКо, пожмут руки и отправятся восвояси. Отличный план. Стервятника все устраивало.
    Заметив, что к ним приближается официантка, он снова уткнулся в меню, посчитав, что отлично справился с началом этого долгого разговора. Хотя аппетит к нему так и не вернулся. Он как раз долистал до страницы с напитками, когда Уоллес подал голос:

    О, тут оставили пару коктейлей из прошлого, надо же. Шай, я возьму тебе "Неоновую лагуну", Марни ее любила. Состав, конечно, поменяли немного, но... Просто привет из прошлого. А "Лавовый прибой" нравился моему другу. Эрик, попробуй, если интересно.

    Стервятник еще не успевает понять, в чем дело, но уже чувствует, как подкатывает волна злости. Как кровь сходит с лица, а пальцы крепче впиваются в старую обложку.

    Сукин. Ты. Сын.

    Уоллес знает, что делает, в этом он не сомневается. Вот как значит. Решил воспользоваться случаем, чтобы... Чтобы, собственно, что?

    Непонимание мотивов злит Стервятника еще больше, чем сам факт упоминания отца. Обманутое доверие — еще сильнее. Он позволил себе понадеяться на благоразумие Уоллеса, увидеть в нем если не союзника, то хотя бы не врага. Хотя бы здесь и сейчас. Это стоило ему больших усилий. И... Оказалось совершенно напрасным. Уоллес и не думал улаживать конфликт. Наоборот, явно намерен раздуть его до скандала. Чего он пытается этим добиться? Надеется, что отношения Стервятника и Шайло не выдержат неудавшегося семейного вечера? Воспользуется случаем, чтобы поговорить с дочерью о том, кто для нее подходящая пара?

    Что ж, ему не впервой отнимать у Стервятника то, что ему дорого. Похоже, это доставляло бывшему конфискатору особое удовольствие.

    Мысли проносятся вспышкой, быстрее, чем разум успевает их осознать и критически оценить. Годы сомнений пролетают перед глазами, и осознание приходит с поразительной ясностью. За долю секунды. Это не было случайностью. Не было совпадением. Несчастным случаем. Искажением детской психики. Нейтан Уоллес действительно безжалостно убил лучшего друга, его жену и, будь у него возможность, убил бы и сына. И теперь насмехается над памятью Майкла Уоррена. Получает удовольствие, вспоминая об этом и глядя, как Эрик, теперь Стервятник, не может совладать с эмоциями.

    Ответы приходят один за другим. Вот, значит, о чем он думал все это время, вот о чем говорили все эти долгие взгляды. Раздумывал, как бы ударить побольнее. И вот, Стервятник сам подставился, предоставляя ему миллион возможностей. Позволил Шайло уговорить его на эту встречу. Позволил ей самой выбрать это место, лишь с появлением Уоллеса осознав, насколько символичным оно было и почему она выбрала именно это богом забытое кафе.

    Он быстро взглянул на нее. Так же холодно и зло, как на ее отца. Она тоже знала, что делала, хотела этим что-то сказать отцу. А, может, это он подсказал ей, где лучше провести семейный вечер. Они вместе загнали его в эту ловушку, выбраться из которой целым теперь уже было невозможно. Либо он теряет Шайло, либо себя.

    Чертово кафе. Чертовы Уоллесы. Чертов вечер.

    Стервятник попытался сделать глубокий вдох. Получилось не сразу. Нельзя. Нельзя действовать наобум. Нельзя дать эмоциям принимать решения. Давай. Еще вдох. Еще. Теперь выдох.

    Однако проделав нехитрое упражнение, он не почувствовал себя лучше. Голос разума продолжал твердить, что сейчас не время и не место решать давние споры. Что если так хочется выплеснуть эмоции, лучше делать это наедине. Гнев, угрозы, физическая расправа? Даже если так, для всего этого у него еще будет время. Выпустить пар сейчас ничем не поможет.

    Но какая-то его часть, тот самый ребенок, шокированно смотревший на растерзанные тела родителей и склонившуюся над ними фигуру в маске, эта часть продолжала требовать возмездия. Прямо здесь. Прямо сейчас. Несмотря ни на что. Вот он, шанс поквитаться за все, через что ему пришлось пройти, и причиной чего стал этот человек напротив.

    Не стоило его приводить в сознание. Черт возьми, Эрик, когда ты стал таким милосердным? Мягким? Человечным? Что мешало просто бесконечно держать Уоллеса в коме, ведь ты прекрасно знал, как это сделать. И как убить одной каплей так, чтобы смерть наступила от естественных причин. Что мешало решить этот вопрос год назад и забыть о нем навсегда?

    Он знал, что.

    Шайло, которая готова была отдать все корпорации мира за возможность еще раз поговорить с отцом. Задать ему все те вопросы, что крутились в ее голове столько лет. Прикоснуться к своему детству еще разок. Залечить ноющие раны, которые не закроет никто и ничто, кроме отца. И он понимал ее. Он бы и сам все отдал за такую возможность. Кто же виноват, что некоторые отцы оказываются не тем, кем кажутся. Опять.

    Стервятник сделал еще один глубокий вдох и выдох. Прикрыл глаза на секунду. Сжал руку Шайло под столом. Потом. Потом он придумает, что с этим делать. А пока что нужно доиграть этот проклятый спектакль.

    - Благодарю, - сухо процедил он, - Предпочитаю более современную кухню. В ретро рецептах полно ингредиентов, давно вышедших из рамок, одобренных современными комитетами. Никогда не знаешь, чего от них ждать ни в плане вкуса, ни в плане безопасности. Я слишком давно занимаюсь химией, чтобы принимать внутрь этиловый спирт, который, кстати, содержится в каждом из этих коктейлей. И вам не советую, в вашем возрасте уже нужно следить за здоровьем, тем более после всего, что вы пережили. Спирт же плохо влияет на нервную систему, а вам нужно уделять ей особое внимание. Мы же это обсуждали, помните?

    Отредактировано Graverobber (2022-10-15 15:47:05)

    +3

    10

    "Лаборанты? Что-то я ни о каких лаборантах не слышала!" - заинтересованно выглянув из-за папки с меню, Шайло по очереди зыркнула сначала на Эрика, затем на Нейтана и снова, приняв скучающий вид, спряталась от беседы. Ей крайне любопытно, но лезть в зарождающийся диалог и портить его своими ценными комментариями глупо - "Началось! Нельзя спугнуть!"

    - А у Джеральда замечательная новая работа, в которой он ничего не сможет испортить.

    Уоллес вновь воздерживается от комментариев, но про себя реагирует бурно -"Ооо... Поверь мне, он может... Если лаборант не имеет доступа к реагентам, это вовсе не значит, что он не может перебить тонну лабораторной посуды... Особенно, если это Джеральд. Пожалуй, нужно провести инвентаризацию..." Несчастный Джеральд уже давно стал звездой среди сотрудников офиса и самой яркой личностью среди лаборантов, о нем можно было слагать легенды. Их рассказывал дома Стервятник, а Шайло неизменно хихикала над скудоумием новобранца. Иногда ей казалось, что она все еще не выкинула его не потому что власть над ним имел непосредственно Эрик, но потому, что истории о нем развлекали девушку после тяжелого трудового дня.

    Теперь по всему выходило, что нелюбовь к младшему научно-техническому персоналу  - это развлечение всей семьи, включающей в себя два поколения. Особенно Шайло это радует в контексте схожести отца и будущего мужа. "Что ж уже неплохо... Лучше бы им нравился один фильм или книга, но и лаборанты тоже подойдут..." Совместная неприязнь, по ее мнению, объединяет и облагораживает.

    — Шай, я возьму тебе "Неоновую лагуну".

    - Но... - "Я хотела фосфоресцирующего кузнечика!" Шайло хочет возразить отцу, но его манипуляция удалась. Она не знает сделал ли он это специально или упомянул мать из лучших побуждений, но так или иначе это играет свою роль и противиться становиться неудобно, она сдается, - Ничего.. Должно быть это вкусно. Спасибо. Папа.

    Нейтан своего добивается. На секунду Шайло становиться жаль, что мамы нет рядом сейчас и не было никогда. Она думает, семейные ужины, по которым так скучал отец, были бы куда более радостным и частым событием в их доме, если бы Марни была жива. Она скучает по тому, чего никогда не было и понимание этого заставляет грустить еще сильнее. Ах, если бы мама была за этим столом, все было бы совсем по-другому. Эрик бы непременно ей понравился, она бы с легкостью сгладила любую шероховатость между ним и собственным мужем. Шайло не уверена, но полагает, что хорошие жены должны уметь усмирять своих мужей на публике, сама она еще не приобрела навык, но мама... Мама даже не узнает о Стервятнике. Уоллес очень жаль.   

    В порыве лирических настроений, Шайло окончательно отстраняется от реальности, она рассуждает о том, что могло бы быть и о том, чего никогда не будет. Ей грустно, но все-таки кажется, будто вечер налаживается. Не может быть плохо, когда все члены семьи рядом. Но случается нечто выходящее из ряда вон. Казавшиеся такими близкими спокойствие и приятный вечер скрываются за горизонтом событий, а самое страшное в этом было, что причины произошедшего девушка уловить не может. Стервятник сжимает ее руку и Шайло воззряется на него. Смотрит недоуменно и даже слегка напугано "Что с тобой?" Она готовится озвучить вопрос и вмешаться, но не успевает.

    - Как вам сегодняшний вечер? Уже готовы сделать заказ? - официантка выглядит старомодно, но улыбается как положено, во все тридцать два зуба, очень похожих на работу трансплантологов корпорации.

    "Очень неловкий..." - думает Шайло и переключается на официантку, заваливая ее вопросами по меню и желая заказать не меньше трех позиций. Посещение ресторанов штука для Уоллес редкая - Стервятник их всегда не очень жаловал, а ходить в одиночку было не очень интересно. Гораздо проще заказать доставку в офис и не тратить драгоценное время на пустяки вроде приятной атмосферы во время поедания генно-модифицированной еды.

    - Вот это... И это. И вот это и на десерт вот это, - тыкает пальцем в непроизносимые названия Шайло, пока официантка настолько дружелюбная, что даже после рассказов о составе доброй части меню остается улыбчивой, записывает в блокнот выбранные блюда, - А, вот это еще, пожалуйста.

    Оглядывая мужчин за столом, Шайло хочет спросить готовы ли они сделать заказ, но остерегается выражения лица Эрика и продолжает:

    - А они еще подумают... - еще один быстрый взгляд на сидящих рядом друг с другом собеседников, - И вилки не подавайте, пожалуйста... Ложек будет достаточно... - "Этим людям нельзя давать колюще-режущие приборы... Слишком опасно..."

    Если, витая в облаках, она не упустила ничего важного, то общение между ними было весьма безобидным. "Либо я что-то пропустила, либо одно из двух... Спросить? Да нет... Еще не время..." Если Расхититель чему-то и научил Шайло, то двум вещам - наблюдать и не спешить. Именно так Уоллес и поступает.

    - А что тут, собственно, происходит? - опереться на факты Шайло не может - ничего страшного вслух произнесено не было, но она чувствует, что здесь определенно что-то не так, - М? 

    +2

    11

    Джеральд, безусловно, был удобной темой. Эрик принялся с готовностью костерить его на чем свет стоит, и по взгляду Шайло тоже было понятно, что она в курсе про достижения набившего оскомину лаборанта, хоть и не произнесла ни слова. Самый лучший способ объединиться тем, кто имеет разногласия, - найти кого-то третьего, кого удобно будет проклинать вдвоем, хором. Возможно, стоило остановиться на этом. Возможно, у псевдо-семейного ужина тогда появился бы шанс на удачное завершение... до следующего раза. До какого-нибудь такого раза, когда поводов для сторонних разговоров больше не будет, и Эрику с Нейтаном придется сойтись один на один. И лучше бы без Шайло. Меньше шансов, что оба останутся в живых, зато больше шансов расставить, наконец, все точки над i. Пусть даже с помощью скальпеля и парочки мачете. Идеальная семья для девушки, прожившей большую часть своей жизни под замком.

    "Я знаю, кто ты", - между строк, между коктейлей, между всем несказанным. "Мы ведь общались с тобой открыто, свободно, когда я собирал твою руку. Почему больше ты так и не пришел поговорить?" Мир рушился тогда, Нейтану было не до сына погибшего друга, у него на руках осталась крохотная дочь, которую он пытался спрятать от всего мира, и новая работа. Отказаться невозможно - Ротти Ларго буквально держал его за горло. Но сейчас... сейчас все могло быть иначе. Смерть у них обоих стоит за плечом, однако есть еще и Шайло. Девочка, которая смогла, выжила, нашла себя и теперь тянет в нормальную жизнь их обоих. Пытается тянуть, по крайней мере, в меру сил и влияния на каждого из них.
    А ведь Нейтан с друзьями шутил когда-то, что у них с Марни будет дочь и Эрик влюбится в нее, и две семьи наконец породнятся после многолетней дружбы. Кто знал, что все эти планы сбудутся, да так, что Уоллес сам будет не рад? Почему, обретя свободу, из сотен и тысяч мужчин Шайло выбрала единственного, которого ей прочили в супруги еще до рождения, и которого выбирать теперь уж совсем не стоило? Жизнь на редкость ироничная штука, и реальность словно издевалась над ним снова и снова - сначала в лице Ротти Ларго, теперь вот через Эрика. Куда проще было бы оставить прошлое в прошлом и позволить Шайло жить самостоятельно, раз уж она смогла. Кто вообще обращает внимание на родителей и их мнение, как только обретает способность взлететь? Кому интересно, какие демоны прячутся за спокойным взглядом светлых глаз Нейтана Уоллеса и обманчиво-мягкой улыбкой?
    Кажется, Эрик очень хочет получить ответ на этот вопрос.
    Недоумение мешается с тихой яростью - какого черта этот щенок себе позволяет?! С какой стати он вообще так зол на Нейтана? Забыл, с кем имеет дело?! ...забыл, с кем имеет дело? Не должен был забыть - ни Конфискатора, ни того заботливого хирурга, что много лет назад позволил ему остаться в сознании во время операции. Что, черт возьми, происходит?

    Официант, заказ, осторожные слова Шайло - они еще подумают. Да, подумают, как сосуществовать вынужденно рядом. У Нейтана всегда есть выход, впрочем. Который не понравится никому из них.
    - Благодарю за заботу, очень достойно кавалера моей дочери. - Сарказм вполне отчетливо слышен. Нейтан почти не меняется в лице, но взгляд делается стальным вроде того скальпеля, что он мысленно натачивал с момента, когда вошел в кафе и увидел Шайло рядом с этим оборванцем, в котором не узнать смышленого паренька с разъеденной реактивами кистью. Только в глубине глаз можно было найти что-то похожее - упрямство, настойчивость, пронырливость, ум. И в мимике едва уловимо. И улыбка, и манера хмурить брови - как у отца... Вырезать бы их по самую шею, чтобы ничто не напоминало. Вот тогда жених Шайло будет ему и впрямь нравиться. Мертвый, недвижимый, холодный и спокойный, с вырванным на всякий случай языком. И нервную систему вырезать тоже и забрать себе. Крепкую, хорошую. По старой памяти нейрохирурга.

    - Шай, - "Ты не могла бы найти кого-нибудь получше?" - что ты знаешь о - "о прошлом этого проходимца, который раньше был сыном моего хорошего друга?" - семье Уорренов? Помнишь, я рассказывал как-то. Майкл работал со мной, а Марни потом подружилась с его женой и мы одно время довольно тесно общались. Ты тогда... - "была у мамы в животике". Дьявол. Ну только не так, ну же. Как с ребенком разговаривает... как хорошо было бы поговорить с ребенком, доверчивым и принимающим за чистую монету все, что скажет заботливый отец. Безжалостное время ушло водой сквозь пальцы, утекло безвозвратно. - В общем, Марни была беременна тобой. Майкл однажды весь вечер проездил в поисках манго для нее, пока я был занят срочной операцией в больнице и не мог быть на встрече. А Марни с Лизой готовили какое-то экзотическое блюдо для нас обоих.

    Если Эрик еще не рассказал ей, Шайло ждет большой сюрприз. Пока Эрик молчал, избегал Нейтана, пока вел себя нейтрально, было время подумать, что делать с приветом из прошлого. Теперь, пожалуй, пришел час сбросить завесу тайны. Так думает Нейтан Уоллес, но мгновение спустя чудовище, жаждущее ощутить сталь в руке, а не в воображении, останавливает пробегавшего мимо официанта и просит голосом Нейтана, тоном Нейтана, даже с вежливым "пожалуйста", чуть более механическим, чем у Нейтана:
    - Принесите мне стейк medium rare, пожалуйста. Соль грубого помола и перец отдельно. И нож поострее.

    +2

    12

    Но... Ничего.. Должно быть это вкусно. Спасибо. Папа.

    Стервятник мысленно закатывает глаза, снаружи стараясь сохранять максимально нейтральный вид. Что, впрочем, и так дается ему с трудом.

    "Спасибо, папа". Да уж. Спасибо, папа, за наше счастливое детство... Теперь папа вернулся и будет говорить нам, где проводить семейные ужины и что на них пить. Как еще заказ вместо нее не сделал.

    Он наградил Уоллеса презрительным взглядом.

    Да, спасибо, дайте нам еще пару минут... У нас тут человек с особой диетой, нам нужно выбирать тщательно, — произнес он с нажимом и медленно положил меню на стол. Потом. Они все решат потом. Желательно, где-нибудь за стенами лаборатории, где кровь легко смывается с белого кафеля, а по близости есть пара литров канистр с кислотой.

    Стервятник знал, что нападка не останется без ответа. Практически добивался этого. Ужалить посильнее, вывести из равновесия, задеть как можно глубже. Но сдерживался. Он знал, что нужно сказать, что нужно сделать, на что намекнуть. Но ограничивался обычной язвительностью. Ради Шайло, ради этого вечера, который был ей так важен, ради себя самого в конце концов. Ему отнюдь не улыбалось разгребать прошлое здесь и сейчас. Жалко только, что их планы с Уоллесом не совпадали. Предатель.

    Шай, — пелена собственного сознания уже застилала его внутренний взор, он старался не смотреть на Уоллеса, думать о чем-нибудь постороннем, о чем угодно, лишь бы не замечать это лицо, но если бы он посмотрел, он бы увидел на его лице елейную улыбку. Увидел бы, даже если ее там не было. По одному только тону Стервятник понял, что добра ждать не следует. Он сделал вдох и невольно задержал дыхание, ожидая удара.

    Что ты знаешь о семье Уорренов? Помнишь, я рассказывал...

    На слове "Уоррен" кровь отхлынула куда-то вниз, зубы сжались до скрежета, Стервятник в последний момент сообразил выпустить руку Шайло, пока не сломал ей пальцы. Впрочем, ему уже было все равно.

    Гребаный. Ублюдок. Нужно было убить тебя, пока была такая возможность.

    О, он прекрасно помнил этот вечер. Как изнывал от скуки, сидя за кухонным столом, пока мать и ее подруга готовили ужин и щебетали о чем-то своем. Помнил, как его клонило в сон над учебником, потому что уроки можно было уже не делать, но это было единственным развлечением на этом празднике жизни. Помнил, как мать ласково поглаживала его по голове, проходя мимо, а Марни Уоллес предлагала ему подремать в свободной комнате наверху. Помнил, как раздражало его их щебетание о самочувствии Марни и ее будущем ребенке. Помнил, как не понимал, почему нельзя было просто остаться дома и зачем было тащиться на этот бессмысленный ужин, тем более что сам Уоллес не потрудился явиться на него вовремя, а отец зачем-то принялся выполнять его обязанности, мотаясь по хотениям его "очаровательной" женушки. Знал он тогда, чем ему отплатит его драгоценный друг? А если бы знал, стал бы, смеясь, говорить, что желание хозяйки закон, а он сейчас вот быстро туда и обратно? Стервятник помнил это все в отвратительных подробностях. Этот вечер и еще многие другие. И очень хотел забыть. У него почти получилось. Пока этот ублюдок не полез в эти воспоминания своими кровавыми пальцами.

    Стервятник дернулся встать, чтобы врезать этому сукину сыну, и плевать, что на это скажет Шайло, плевать, что подумают окружающие. Плевать, если после этого ему придется вернуться к жизни в трущобах. Все блага мира стоили того, чтобы раскатать эту тварь здесь и сейчас. Вырвать ему его грязные руки, которыми он убивал своих "друзей", а затем вырвать и язык, которым он так беззаботно молол всю ту чушь, что сейчас вылетала из его речевого аппарата, и называл имена его родителей.

    Он уже представил, куда именно он будет бить, когда Шайло подала голос:

    А что тут, собственно, происходит?

    Он бросил взгляд на нее. Никогда она не казалась ему менее привлекательной, чем сейчас. Все, что он видел сейчас, это плоть и кровь этого монстра. Ради которой Уоллес совершал все, что делал, ради которой Майкл Уоррен мотался по всему городу, потому что собственный отец не потрудился о ней позаботиться. Плоть и кровь, с которой он, Эрик, никогда не должен был встретиться. Воспоминания детства, образ беременной Марни, вся эта сомнительная семейная идиллия напрочь отшибала всяческую симпатию к девушке, ради которой еще несколько минут назад он готов был даже мило улыбаться убийце своей семьи. Ебаная. Ирония. Хренов фарс. Жизнь блядская сука и естественный отбор в ней давно поломался.

    К черту все. Всю эту семейку, всю эту гребаную драму. Весь этот блядский цирк.

    Стервятник снова посмотрел на Уоллеса. Прямо в глаза. И увидел именно то, что ожидал увидеть. Глаза убийцы, безжалостно уничтожающие то, что ему было важно. В очередной раз. Не задумываясь. Не оглядываясь. Уничтожая, чтобы уничтожить. Естественный отбор, сука. Кто взял свое, тот и прав. Именно этого Уоллес и добивался: разрушенного ужина, разбитого сердца Шайло, отсутствия его, Стервятника, в их жизни. Такого неудобного и неуместного. Портящего его прекрасную жизнь. Которую сам ему и подарил. Не пожалел даже собственную дочь, втянул ее в это дерьмо, не задумываясь ни на секунду. Использовал как средство, не щадя ее чувств и не думая о последствиях. Только чтобы добиться собственного удобства. Сука.

    Нет уж, тварь. На этот раз это не будет так легко.

    Он больше не двенадцатилетний мальчик. И ему есть, чем ответить зарвавшейся скотине, решившей, что может ворочать его судьбой и психикой, как заблагорассудится.

    Стервятник сделал глубокий выдох. Прикрыл глаза. Сдержал порыв. Расслабился. Сделал вид, что отвлекся на меню, а затем с интересом светской беседы проговорил. Так, как будто бы из-за погруженности в меню вступил в диалог с середины и не услышал каких-то важных подробностей сплетни:

    Майкл, вы сказали? О, так вы тоже знаете эту историю? Были с ними знакомы? Надо же. Как интересно, видимо, мы когда-то жили по соседству. Весь район об этом слышал. Их убил Конфискатор, хотя никаких долгов перед корпорацией у них не было. Поговаривали даже, что это были личные счеты, но расследование ничего не показало, вроде там кто-то даже заплатил за то, чтобы его прикрыли, потому что на самом деле они что-то там не поделили или просто Рипо-мен с катушек съехал, не знаю. Много шума из этого наделали, вроде там еще и ребенка прирезали тогда. То ли прирезали, то ли пытались, уже не помню. А к чему вы вдруг об этом вспомнили? Столько лет прошло...

    Голос его был голосом человека, ведущего светскую беседу о какой-то незначительной байке прошлого. Но глаза практически не двигались, холодно глядя в лицо того самого Конфискатора, что "то ли что-то не поделил, то ли с катушек съехал" и убил его семью ради собственной карьеры. А может и просто ради удовольствия.

    Позже. Я приду за тобой позже.

    Отредактировано Graverobber (2022-11-18 00:12:53)

    +1

    13

    "Еще раз намекни, что я стар, и тебя найдут в безлюдном переулке выпотрошенным, как индейку на Рождество", - подумал не доктор Уоллес, а тот тихий мрачный убийца, часть которого до сих пор гнездилась в его сознании и подсознании, незримо участвуя во всех делах. Нейтан целовал Шайло при встрече или прощаясь, и монстр целовал ее тоже холодными безразличными ко всему губами. Нейтан улыбался с толикой грусти, и монстр растягивал губы вместе с ним, не до конца понимая этот жест. Нейтан поддерживал беседу, приветственно жал руки, делал покупки и убирался дома, совершал все эти простые человеческие ритуалы, и монстр следовал за ним по пятам, повторял за ним, время от времени напоминая: убить. вырезать. уничтожить.

    Нейтан больше не режет скальпелем. Нейтан режет словом. Но его оппонент тоже владеет и тем, и другим, а на перекрестье их взглядов, фраз и мыслей - Шайло. Девочка, которая и не догадывается об общем прошлом двух самых близких ей людей. И если монстру плевать, он готов уничтожить всех на своем пути, для него не существует родных, то Нейтан обязан сделать все, лишь бы защитить ее, как и прежде. Пусть она больше не сидит под замком, пусть знает, что ее недуги вовсе не так страшны и опасны, как он говорил, но Нейтан все еще остается ее отцом - до последнего вздоха и даже после него. И если для того, чтобы защитить дочь, придется выпустить монстра, он пойдет и на это.
    Особенно когда Эрик смотрит на Шайло c... брезгливостью? Омерзением? Ненавистью? Нейтан звереет, и монстр с готовностью отзывается - принесите, принесите ему стейк с острым ножом, и все вокруг узнают, что вытравить убийцу из Нейтана невозможно. Они единое целое, Джекилл и Хайд, делящие одно тело и один разум, просто по-разному их использующие. Прилюдное убийство с отягчающими обстоятельствами, во всех новостях. Или... можно и без ножа, голыми руками. Нейтану хватит силы свернуть ублюдку шею за один только неосторожный взгляд, поможет опыт и монстр внутри, личный сорт умертвителя, поставщика на местные кладбища для халявного зидрата. Стервятник мог быть ему благодарен, между прочим.

    Нейтан почти рычит, приподнимается навстречу Эрику, руки его наливаются силой, которую спонсирует монстр. Давай, убей. Ни к чему разговоры, просто сотрясание воздуха. Смерть - вот эффективное решение всех проблем. Никакого человеческого фактора, только трупный, и бирка с номерном на большом пальце. Даже Шайло не опознает. Шайло... Нейтан сжимает кулак, будто ловит сам себя за горло, тормозит сам себя. Монстр разочарованно ворочается внутри, почуяв близкую свободу и не получив ее, рычит и воет, требует, жаждет. И мрачно замолкает, когда Нейтан вслушивается в неровную, делано светскую речь Эрика. Вслушивается и с каждым словом понимает все меньше.
    "Я убил? Рипо-мен? Правда?" Паника неуверенности перерастает в резкое отрицание, неприятие. Конфискатор качает головой - нет, это было в самом начале, он бы запомнил, он не смог бы убить Майкла и Лизу, только не их. Монстр угрюмо молчит - какая разница, убивал или нет, всех недобитых можно дорезать сейчас, постскриптум. Post mortem.

    Нейтан воскрешает в памяти время, когда все только начиналось. Свежая могила его обожаемой Марни. Крохотная, постоянно требующая внимания Шайло. И приказы Ротти Ларго - убивай, убивай, убивай. Но с Уорренами было не так. Их убил кто-то другой - Нейтан помнил, как пришел в их дом и увидел их обоих мертвых. Помнил, как снял ненавистный шлем и тщетно искал признаки жизни у Майкла и Лизы. Помнил, как безмолвно горевал и оплакивал их, потому что эмоций и слез уже не осталось. Помнил, как... хотел помочь Эрику и не пошел в этом желании до самого конца, потому что у него не было ни сил, ни возможности бегать за пацаном, раз тот хотел пережить горе в одиночестве. И, возможно, порвать со всем, что будет напоминать о родителях - с Нейтаном Уоллесом в первую очередь.
    А он ведь обвиняет тебя в их смерти, - без слов, одной эмоцией напомнил монстр. Ты убил бесчисленное количество людей, но не тех двух. А он хочет повесить на тебя и их тоже. Ответь. Отомсти. Сделай то, что умеешь лучше всего. Убей, убей, убей...

    Недоумение и растерянность перевешивают. Нейтан разжимает кулак, выдыхает, встречает взгляд Эрика открыто, нисколько не прячась.
    - Подожди, ты что-то путаешь. Их убил не Конфискатор. - "Не я". - Кто-то другой. Конфискатор только нашел их, - "зверски растерзанные трупы, мертвые, покромсанные, ни единой надежды на то, что в ком-то из них еще теплится жизнь, только мясо, мясо, бренная плоть, сырье для зидрата", - но не убивал.
    В голосе все те же недоумение и растерянность. Агрессия ушла, будто заблудилась в тумане воспоминаний. Монстр тихо злится, он был так близок к свободе, он так устал сидеть взаперти. Ему нужна кровь, нужно убийство, ему необходимо снова почувствовать, как чья-то жизнь угасает в его руках, и ради этого он даже готов взять на себя те две смерти из далекого прошлого, когда его не существовало вовсе. Но Конфискатор стоит на страже, твердо уверенный, что лишних грехов ему не нужно. Жизнь Нейтана и без того отравлена слишком многим - тем, что он никогда не сможет себе простить. Его рассудок и без того опасно близок к безумию. Слишком близок для человека, который лучше всех знает ответ на вопрос, есть ли жизнь после смерти.

    Отредактировано Nathan Wallace (2022-12-04 11:53:53)

    0

    14

    Стервятник готов к противостоянию. У него есть план, и он готов следовать ему до конца. Что бы ни происходило, чего бы это ни стоило. Он уничтожит Нейтана Уоллеса. Не физически, но морально. Сделает то, что тот пытался сделать с ним — отберет самое ценное. Покажет Шайло, кто на самом деле скрывается за этой якобы мягкой улыбкой. Тихий, спокойный, такой скромный Нейтан Уоллес. Чушь собачья.

    Неожиданная смена тона, растерянное выражение лица, тот факт, что Уоллес словно бы сдулся, отступил, затормозил, ничуть его не смущает. В своей ярости Стервятник уже не видит очевидного. А что видит, то он всегда готов подогнать под нужные координаты: дураку понятно, что это уловка. За годы лжи Уоллес хорошо усвоил это искусство. Противник оказался так же опытен, как и он сам, и теперь пытается ввести его в замешательство. Строит из себя невинную овечку. Прекрасная, прекрасная стратегия, которая работала много лет. Ну кто же заподозрит этого бедолагу в злых намерениях? Вы что, вы что, у него была такая трудная жизнь, так несправедливо много горя пришлось на его судьбу. Ха. Да что он вообще знал о горе, сидя довольный и сытый под крылышком у Ротти Ларго с дочкой в обнимку семнадцать лет и бегая по его указаниям, не помня себя и получая удовольствие от убийств, еще сколько там после. Ах, бедняга, ну да, пришлось пережить парочку неприятных моментов, рассказывая дочке на глазах почтенной публики, что он все эти годы... Ой, а ведь да, рассказывая, что все эти годы он... Фанфары, пожалуйста. Все так же получал удовольствие от убийств, а ей попросту врал. Семнадцать лет, между прочим, врал.

    Стервятник снова взглянул на Шайло. Она легко простила отцу семнадцать лет лжи, слишком легко. Тяжело принимала тот факт, что отец оказался убийцей, но словно бы никогда и не задумывалась о том, что при этом всем он не был с ней честен. Попробуй Стервятник хоть что-то от нее скрыть, он бы уже не сидел сейчас за этим столом (и, может, это было бы к лучшему), не числился в корпорации и что там еще не. У него-то не было преимущества... Преимущества чего? Кровного родства? Ну извините.

    Осознание шаткости собственного положения только сильнее разозлило и без того взбешенного драгдилера. Горькая мысль о том, как хорошо устроился Уоллес и о том, как хрупко на самом деле его собственное положение, лишь убеждала его в решении идти до конца. Нет смысла отступать на пол-пути. Либо он выведет Уоллеса на чистую воду, и тем самым отомстит за собственную жизнь и за тех, кто был ему дорог, либо тот развернет все, как ему надо. И в том, и в другом случае есть вероятность того, что этот зал Стервятник покинет одиночкой, но жить, играя по чужим правилам, он не будет. Если Уоллес хочет настроить Шайло против него и тем самым снова сломать ему жизнь, что ж, по крайней мере он рискнет. И либо выиграет, либо разрушит свою жизнь сам. В этом было что-то наивное, что-то по-детски злое и прямолинейное, и оттого еще более неистовое и опасное. Даже если его жизнь сейчас покатится в тартарары, он будет стоять за рулем этого дырявого корыта и кричать "поднять паруса!", заливаясь смехом. Но не позволит себя загнать. Последнее слово будет за ним.

    Стервятник сделал глоток воды, подчеркивая непринужденность беседы и смачивая горло перед новым раундом.

    Путаю? — все так же по-светски удивленно переспросил он, — Да нет же, я хорошо помню эту историю, — он подался вперед, сверля глазами Уоллеса и выражая активный интерес к беседе, — ее и в школе много обсуждали, у родителей вроде даже газетные вырезки где-то сохранились, — сохранились, да, гранитные такие, от времени не портятся, жалко только, что не очень подробные, — И мы с пацанами тогда недалеко от этого дома как раз были, видели, как тела выносили. Только Конфискатор так кромсает. Неаккуратно, правда, вышло, вроде Рипо-мен обычно аккуратней резал, но это только говорит о том, что Уорренов не заказали, а прирезали просто так, не было у них искусственных органов, просто чем-то не угодили. Я тогда этого, конечно, не знал, но спустя столько лет в медицине, — опустим небольшой перерыв на продажу нелегальных наркотиков, — точно вам могу сказать. Да вы сами вообще смотрели хотя бы фото в новостях? Там же четко видно.

    Стервятник с трудом сдержал ухмылку, прежде чем сделать вид, словно только что сообразил:

    Оу... — он словно бы замялся и стушевался, якобы под влиянием внезапной мысли, — Простите, я не подумал, что... — ты работал на Ротти как раз в это время и был тем самым конфискатором, — Я не хочу сказать, что... Это, конечно, были не вы! Вряд ли Ротти стал бы и дальше держать на службе неуравновешенного психопата. Следы он, конечно, замял, но все-таки поехавший умом конфискатор это опасность и для него самого, и для корпорации. Кто знает, что он выкинет в следующий раз и с кем еще что не поделит.

    +1

    15

    Все это уже выходит за рамки ожидаемого противостояния. Нейтан думал, что он будет лидером, поведет разговор в удобное ему русло, обскачет дерзкого пацана, потому что знает больше, помнит больше, и безусловное преимущество на его стороне. Уоллесы - семья, а тот, второй, - пришлый, новый, лишний. Сколько бы Нейтан ни хандрил о том, что дочь выросла, у нее своя жизнь и отец ей не так уж и нужен, но всерьез, в самом сердце, до конца в это не верил. Не верил, что Шайло пойдет против его воли по-настоящему, если он выставит ультиматум. Не верил, хоть и боялся стать ей ненужным. Битва за дочь виделась ему выигранной по умолчанию, потребуй он своего - и Шайло после положенной истерики, заламывания рук, требований и мольбы покорно поплетется за ним, низведя Эрика в статус бывшего.
    "Ты не имеешь права", - шепчет невидимая, невесомая Марни, плод его больного воображения. - "Ты не имеешь права, это ее жизнь, и ей решать". Все это безумие, какая-то параллельная реальность. Марни не должна была умереть, как и Майкл, и Лиза. Эрик если и должен был стать женихом Шайло, то с одобрения обоих пар. А то, что происходит сейчас, сон и бред. Хотелось проснуться в какой-нибудь из дней до всех трагедий, осознать, что все живы, и Нейтан никого не убивал и уж тем более не повинен в смерти Уорренов. Впрочем, и в этом сне - тоже нет. Вопреки словам Эрика, его напору, демонстративному спокойствию и железобетонной уверенности.

    "Надгробия сохранились у твоих родителей, Эрик, а не газетные вырезки о страшной трагедии", - с тоской думает Нейтан, не подозревая, что мысли его текут в унисон с мыслями Стервятника. Тот, кто когда-то носил фамилию Уоррен, отчаянно врет. Не себе и не Нейтану - Шайло. Девочка явно не понимает, что происходит, почему два дорогих ей человека ведут странный разговор о давних смертях, почему вообще вся эта ситуация имеет значение. Почему все это снова касается больной темы о болезни и гибели Марни, и какое отношение ко всему этому имеет Эрик.
    Нейтан чувствует, как на него наваливается усталость - огромным тяжелым мешком, черным и непроницаемым, как... те плотные пластиковые контейнеры, в которые упаковывают трупы. В том числе сильно порезанные. С практической целью - чтобы никакие части, способные отвалиться в процессе, не остались где-нибудь по дороге на радость бродячим собакам, к ужасу мирных граждан и во имя жутковатой потехи местной детворы.

    - Это был не я, - жестко отбил Нейтан, уже не скрываясь и не пытаясь спрятать неприятную мерзкую правду. Все здесь ее знают и так, даже больше. - Не знаю, где Майкл перешел дорогу Ротти, на него работал не только я. Хватало и других, готовых выполнить любой каприз по первому слову.
    "Убей этого щенка убей убей отрежь его паршивый язык запихай в глотку пусть подавится вспори живот и задуши его же кишками пусть сдохнет сдохнет сдохнет". Монстр вертелся в голове, звал, требовал, жаждал крови и отмщения. Ему было все равно, за что мстить, ему хватало негодования Нейтана, возмущения Конфискатора и нахального, дерзкого тона Эрика, который явно издевался над Уоллесом. Что там происходило в древние времена, когда его еще не существовало, Монстру было без разницы.

    Официант приносит часть заказа - что-то для Шайло и стейк для Нейтана. С солью грубого помола, перцем и ножом. Ножом поострее. Монстр хватает его рукой Нейтана, стискивает, едва не рыча от злой радости, направляет на Эрика. Нейтан успевает перехватить управление, почти с размаху втыкает нож в стейк, тот брызгает красным соком на салфетку и скатерть. Монстр втягивает носом запах, тихо ворочается в утробе, жаждет еще. Удерживать его все сложнее, и Нейтан стискивает зубы, пытаясь не дать волю кровавой резне. Чтобы снова были газетные вырезки, грубо покромсанные тела, и какой-то мальчишка, который все видел... Видел, Боже. Вот оно.
    Их последняя встреча над телами Майкла и Лизы. Нейтан без шлема - и испуганные глаза Эрика в пол-лица, наполненные ужасом, негодованием, безысходным горем. Уоллес тогда нашел в себе силы предложить помощь осиротевшему пареньку, но тот исчез и больше не появлялся. Чтобы не вспоминать, думал Нейтан, чтобы навсегда отрезать прошлое и учиться жить дальше... или сгинуть где-нибудь в трущобах, не в силах перенести потерю, приспособиться к резко изменившейся жизни. А нет, все было не так.
    Ошарашенный внезапной мыслью, Нейтан поднимает на Эрика глаза.
    - Так ты все эти годы думал, что это я?.. Я убил их? - "Твоих родителей. Скажешь Шайло сам? Мне сказать?" В его глазах внезапное понимание, растерянность и странная беспомощность, совершенно не свойственная ни Конфискатору, ни тем более Монстру. - Ты же видел меня там. - Не вопрос, утверждение. Ты знаешь так много о том, как именно были покромсаны тела. Ты вообще знаешь слишком много... но делаешь неверные выводы. С того момента и до сих пор. Бедный мальчик. - И поэтому ты... - "...отказался от моей помощи, исчез, просто сбежал, полагая, что имеешь дело с убийцей твоих родителей." - Господи, Эрик. Я и не подозревал. Мне так жаль.

    +1

    16

    Стервятник как в тумане смотрел, как нож вонзается в мягкое мясо, как капли крови разлетаются под равнодушной сталью. Пауза.

    Да как ты... — "смеешь" утонуло в разъяренном вдохе и застряло в горле вместо выдоха. Гребаный ублюдок. Стервятник подскочил с места, схватил Уоллеса за грудки и заставил подняться с насиженного места. Не помня себя сдавил тщательно выбеленный и выглаженный воротник, приблизился к Нейтану практически вплотную и глухо прорычал, — Майкл Уоррен никогда не имел ничего. Общего. С Ларго. Кроме тебя. И вот чем ты ему отплатил за все, что он для тебя сделал. Чертов пес, ради Ларго ты убил своих друзей. А потом чуть не убил дочь. И убил бы, если бы не я. Вместо нее ты чуть не убил меня. Да что ты такое, черт тебя дери, — он хорошенько встряхнул Нейтана, так, словно тот был тряпичной куклой. Ярость придавала ему сил и напрочь отключала сознание. Лишала всяческих раздумий и диктовала свои правила. Ему было нечего терять. Расправа с Нейтаном Уоллесом за все, что тот сделал с его судьбой, казалась сейчас главным делом его жизни. Не было ничего важнее этого. И все черти ада не могли его остановить.

    Он был святым человеком, в тот проклятый вечер это он мотался по всему городу из-за капризов твоей жены, пока ты... Что ты тогда делал? Кромсал людей на улицах? Сидел со своими пациентами? А они вообще у тебя были? — он еще раз встряхнул Нейтана. Стервятник себя не контролировал, ему было все равно, чем закончится вечер, все равно, что рядом сидит Шайло, все равно, если он убьет этого ублюдка прямо здесь, на глазах десятков свидетелей. Все равно даже если сам не выйдет отсюда живым. Он уничтожит Нейтана Уоллеса.

    Какого это, прикидываться приличным человеком столько лет? Как тебе живется с этим, а? Ты доволен?! Счастлив? Не жалеешь, что не сдох там, рядом с ними? Я видел? О да. Я видел. Видел намного больше, чем ты думаешь, намного больше, чем положено видеть ребенку. И ты знал об этом, не ври мне, ты прекрасно это знал, когда завел этот милый разговор. Ты не хуже меня знаешь, что ты забыл в тот вечер в доме Уорренов. Не убивал? А что ты делал? Стоял и смотрел, как их убивают твои дружки? Я наводил справки, у Ларго не было ни единой причины убивать Уорренов. Кроме тебя. Так, может, расскажешь, чем тебе не угодили люди, которые считали тебя своей семьей?!

    Он отпустил Уоллеса, оттолкнул от себя с презрением, обессиленно упал на стул и, тяжело дыша, сверлил его тяжелым взглядом. Отвращение. Вот что он испытывал, глядя на это лицо. Ярость продолжала клокотать в груди, затуманивая разум, зал сузился до одного единственного посетителя. Никогда в жизни он не хотел этого. Никогда не думал об этом. До этого дня он никогда не хотел всерьез убить человека. Это чувство отравляло его, заставляло сжимать кулаки и краем глаза отмечать острые предметы на столе и в зале. Один короткий жест, пробить глаз до мозговых тканей. Или шею. Для этого не нужно много силы и особых знаний, смерть наступит мгновенно и гарантированно. Но он не сделает этого. По одной простой причине. Он не станет таким же, как Нейтан Уоллес. Не позволит себе стать.

    Я спас тебя, говнюк, — почти шепотом проговорил он, не отрывая взгляда от растерянного лица напротив, — Мог отключить тебя в любой момент и ни один медик не заподозрили бы, в чем дело. Твой мозг бы просто отключился, отправив тебя в чудное царство вечного сна. Но я не сделал этого. Из-за нее, — он кивнул в сторону Шайло, о существовании которой практически успел забыть, — А зря.

    Он помолчал, переводя дыхание, и презрительно выплюнул, практически успокоившись:

    Тебе жаль? Скажи это их могильным плитам.

    Стервятник остановил проходящего мимо официанта:

    Счет пожалуйста.

    Он понимал, что больше нет смысла оставаться в этом зале. Он только что пошел на поводу у провокации Уоллеса и разрушил свою жизнь еще раз. Совершенно самостоятельно, надо сказать. Разрушил, потому что не мог позволить себе опуститься до его уровня. Выиграл, но проиграл. Поставил на кон и проиграл собственную жизнь. Но разве это была бы жизнь. Рано или поздно он бы достиг этой точки невозврата.

    Отредактировано Graverobber (2023-01-30 23:03:01)

    +1

    17

    - Уорренов? - рассказа о семействе с такой фамилией Шайло не помнит, но сразу же бросает беглый взгляд на мужчину подле себя. Ее пугает сила с какой он сжимает ее руку и странное ощущение пустоты, когда он выпускает ее ладонь из своей. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы правильно истолковать ситуацию. Расхититель волнуется, упоминание такой знакомой фамилии его задевает и на секунду Уоллес кажется, что речь сейчас пойдет о его семье, о его родителях и в пору будет изумляться необычному стечению обстоятельств, слушать веселые истории из детства человека, с которым связала свою жизнь, смеяться над ними и умиляться рассказам о маленьком Эрике. Увы, реакция Стервятника не обещает веселья и ностальгических воспоминаний. "О чем идёт речь?" Шайло молчит и отрицательно качает головой - она не помнит, о большем ее не спрашивали, вмешиваться она не хочет. Для начала необходимо понять.

    Слова о Конфискаторе ставят девушку в ступор. Все что может делать Шайло - переводить взгляд с одного родного человека на другого. "Папа..." Мысленно шепчет маленькая девочка, прячущаяся за маской взрослой Шайло Уоллес. Ей не достает воздуха, как много лет назад, знакомое головокружение возвращается, напоминая о детских приступах. "Нет-нет-нет... Только не сейчас..." Потребовалось много времени, чтобы простить отца, нужно много больше, дабы принять Конфискатора. Задумываться о единении двух личностей в теле Нейтана его дочери невыносимо больно. Силясь понять, Шайло научилась забывать и ненавидит любые напоминания о прошлом отца. Снова будет бессонная ночь, снова борьба. Она забудет - другие напомнят. "Скажи что ты этого не делал..."

    К горлу подкатывает тошнота. Хочется оказаться в кровати, выпить горсть лекарств и забыться сладким сном. Закрыв лицо руками, Шайло мечтает оказаться в другом месте. Части пазла складываются воедино против ее воли. Не будет счастливых воспоминаний. Ни о прошлом, ни об этом дне. "Эрик..." Повзрослевшая Шайло хочет принимать таблетки только из его рук. Она всецело доверяет и не сомневается, но впервые в жизни желает заткнуть Стервятника, не давая возможности продолжть. Если он говорит, то правду. Если обещает, то выполнит.

    Из оцепенения девушку выводит возня по соседству. Бывший Расхититель и отец преодолели фазу словесной перепалки и перешли к физической конфронтации. Не так Шайло представляла этот вечер, будь он неладен.

    - Хватит! Замолчите сейчас же! - крик проносится над залом и заставляет умолкнуть всех посетителей ресторана. Люди оглядываются, им требуется время понять к кому обращается подскочившая с места девушка, резким рывком опрокинувшая стул. Не проходит и минуты как вокруг воцаряется привычный гомон общепита, а Шайло переводит дух и выкручивает громкость на минимум.

    - Ты! -  Шайло тычет пальцем сначала в отца, следом в будущего мужа, - И ты! Вы оба!

    Ей хочется крепко выругаться, но словарного запаса не хватает и эмоции приходится выражать возмущенно-раздраженным фырканьем, смешанным с неопределенного рода восклицаниями.

    - Дай сюда, - девушка злобно шипит на официантку, поспешившую на зов Стервятника, чтобы попросить подождать одну минуту, и отнимает из ее рук десерт, предназначенный для совсем другого посетителя. Не обращая на это абсолютно никакого внимания Уоллес смотрит с таким остервенением, что спорить с ней не решаются и покорно отдают тарелку. Этим же взглядом Шайло одаривает всех присутствующих за своим столиком.

    - Или вы сейчас же объясняете что все это значит или... - подыскивать подходящую угрозу Шайло некогда, она вот-вот взорвется и начнет осыпать проклятиями обоих мужчин. Не очень результативно, зато очень эффектно. Она уже и сама сумела сложить два и два, хотя и отказывалась верить в получившийся результат. В глубине души теплится надежда, что все совпадения случайны и не имеют ничего общего с ее выдумками, разум на надежду не полагается, хочет подтверждений, - Или мы будем разговаривать дома.

    Преимущества нейтральной территории на лицо. Здесь Шайло не сможет никого убить, в то время как дома без кровопролития обойтись выйдет едва ли. С другой стороны, и ложкой можно хорошенько поковыряться в глазнице, даром что вилки не подали. Как реагировать адекватно она не может даже представить. Как встать на сторону одного и оставить в меньшинстве другого, если от этого зависит будущее? Шок от происходящего не даёт Уоллес заплакать и убежать от проблемы. Даже если она додумала то, чего не стоило - вечер бесповоротно испорчен, если права - несколько лет жизни под откос.

    +1

    18

    Да, Нейтан. Расскажи ей, о чем речь, — Стервятник откинулся на спинку стула, холодно глядя на Уоллеса. Вот тебе шанс, ублюдок. Драгдилер ощущал себя милосердным до тошноты, позволяя Уоллесу изложить его версию истории. Он не ожидал от него ни слова правды, но все-таки давал ему шанс. Либо Нейтан скажет правду, и тем самым накажет себя хуже, чем все кары мира. Либо снова попытается извернуться, и Стервятнику больше не придется сомневаться, с кем он имеет дело. Больше не придется думать о Шайло, о ее чувствах. Ей придется выбрать сторону, и этот выбор либо будет таким же наказанием для Уоллеса, как и правда. Либо снимет со Стервятника последние обязательства и преграды. От этой мысли сердце замирало в груди, а руки холодели, впиваясь в обивку стула. Шайло была права — это очень важный вечер.

    Решающий. Официальное знакомство семьи очень важно для развития их отношений. О да. Если каким-то чудом им удастся преодолеть это, то он не мог представить себе, что в таком случае вообще могло бы разрушить их отношения. Проблема была лишь в том, что это — могло. Что ж, ему не впервой было терять. Не впервой было строить жизнь заново. Казалось, что еще немного, и душа окончательно зарубцуется, станет неуязвимой. Что еще раз — и больше не будет больно. С каждым разом отпускать старую жизнь было все проще. После этого раза станет совсем легко. После этого раза он смело сможет сказать, что успел потерять все. А потери, они как хирургические швы. Сложно в первый раз. Первый шов. Затем становится все легче. Стежок за стежком. Пробуешь новый шов — в первый раз сложно. Потом все легче. И так пока руки не начнут делать сами, не глядя. Один шов, другой. Одна потеря, другая, все легко, что не в первый раз.

    Почему он не стал хирургом? Он ведь хотел когда-то. У него все для этого было. Почему свернул с этого пути? Вот почему. Причина сидит напротив. Невыносимо было думать, что его руки так же покроются кровью, как руки Уоллеса. Вот только что толку. На его счету не меньше смертей. Бескровных. Тихих. Агонизирующих. Разных. ГенКо и его зажевало в свои кровавые шестерни, как бы сильно он не бежал прочь. Чего ему стоило добавить к списку еще один труп? Так же хладнокровно, как он добавил к своему списку имена Майкла и Лизы Уорренов. И только рука судьбы дважды не дала дописать туда его собственное имя. Имя, которое Стервятник почти уже успел забыть. Почти перестал считать своим. Эрик Уоррен умер в ту ночь. Так пусть спит спокойно. За свою жизнь Стервятник потревожил достаточно мертвецов.

    Разговоры дома не исправят ситуацию. Да и есть ли он, этот дом. Переводя взгляд с Шайло на Нейтана, впервые за все время рядом с Шайло, он чувствует себя чужим. Возможно, Уоллес по-своему прав. Прав, делая ставку на кровное родство. Стервятник смотрит на их лица, подмечает схожие черты, о которых никогда не задумывался. Думает, что, может быть, для Шайло действительно будет лучше наладить отношения с отцом. Уоллесы явно оба этого хотят, каждый по-своему. Она — тем, что притащила их на этот странный вечер. Он — попыткой убрать Стервятника с его пути. Стервятник не собирался мешать их отношениям. Хотел лишь одного — чтобы Уоллес в ответ не мешал ему. Тот же счел за лучшее устранить драгдилера при первой же возможности. Не Стервятник развязал эту войну, но позволил себя в нее вовлечь. И уже не видел способа вернуться к миру. Только оставлять за собой выжженные мосты и города. Что бы ни сказал Уоллес, итог будет один: разрушение. И если катастрофу нельзя остановить, остается только ее возглавить. Терять только в первый раз больно. По крайней мере, именно в этом Стервятник пытается себя убедить.

    +2

    19

    Ударить его в лицо. Размахнуться и двинуть, сминая костяшками пальцев хрупкий хрящ носовой перегородки, превращая аккуратно выстроенное природой анатомическое приспособление для дыхания в кровавую кашу, в которой уже будет не разобрать тонкие венки, сосуды, слизистую и прочие ткани - все они станут одной субстанцией, крошевом из кусочков раздробленного хряща и мягких тканей. Нейтан почти видит это, и монстр требует поддаться. В бывшем Конфискаторе достаточно физической силы, чтобы оставить щенка как минимум без носа. На какое-то время, пока в GeneCo не выдадут другой. Но он молчит, стискивая запястье Стервятника, оттягивая его руку от горла, ослабляя тем самым его хватку. Молчит и ждет, пока парень выговорится, выпустит все то, что копилось годами. Пока даст Нейтану всю информацию полностью. Пока утихнет и будет готов выслушать... то, что не услышал, не воспринял, не осознал чуть раньше.
    Нейтан Уоллес не убивал Лизу и Майкла. Нейтан Уоллес сам страдал из-за их смерти, лишившись друга следом за женой. Нейтан Уоллес не знает, как бы он выкручивался, отдай ему Ротти такой приказ, но у него, к счастью, не было возможности это выяснить.
    - Были. - Он отвечает почти спокойно. Держать себя в руках - этому его научили... нет, не семейка Ларго. Годы с собственной дочерью, когда день за днем приходилось быть поддержкой, опорой, единственной родной душой для болезненной девочки, однажды решившей, что она уже выросла и пора выходить в широкий мир без ведома отца. - Например, ты. - И пускай только попробует сказать, что у него плохо работала рука все это время. - Вижу, ты до сих пор пользуешься ей без ограничений. - Именно эта рука сжимает его одежду на груди, именно она трясет его. Ни капли стесненности в движениях, ни намека на болезненность. Прекрасная работа.
    Все ответы - лишь мысленно. Не счастлив, нет. С трудом. Только ради девушки, что смотрит сейчас на них со страхом, недоумением, непониманием. Только ради нее. Тебе ведь это должно быть понятно, Эрик? Нейтан молчит, терпеливо снося оскорбления, унижения, скопившуюся за годы ненависть, усиленную невозможностью высказаться обидчику в лицо. Сын Уорренов явно переходит все грани дозволенного, и только титаническим усилием воли Нейтан не дает ему сейчас отпор. Потому что видит в нем не драгдилера, не жениха дочери даже, а того несчастного пацана, в один миг потерявшего абсолютно все, которому было просто необходимо винить кого-то конкретного в своей трагедии, чтобы выжить. Кричи, Эрик. Обвиняй, оскорбляй, дай себе волю. Позже ты поймешь, чего Нейтану стоило это молчание и почему он не ударил тебя, не отшвырнул, не вскрыл тебе живот ножом для стейка. Невесомо-бледный Майкл сейчас держит его за руки, а Лиза безмолвно, одними только глазами, из-за плеча Стервятника умоляет не вредить ее мальчику.
    - О том, как прикидываться кем-то другим, ты знаешь не меньше меня, Эрик. - Имя вырывается само. Без намека на усилия ложится в речь, как будто не разделяют их, пацана-Уоррена и драгдилера с кличкой вместо имени, двадцать с лишним лет. - Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать. Выговорись. Успокойся.
    Нейтан трет шею, едва Эрик отпускает его. Делает шаг назад и замирает, подняв руки, будто сдавшись под напором Шайло. Если кого и нужно успокаивать, то только Уоррена, Нейтан справится и сам - и с собой, и со своими демонами. Так или иначе, Эрик неплохо сделал свою работу, оставив его в живых и позволив забрать основной контроль. Две сущности внутри алчут свободы, но их удается удерживать в узде, ждать, терпеть, быть мудрее. Быть отцом взрослых детей гораздо сложнее, чем справляться с маленькими, это Нейтан Уоллес осознает в полной мере.
    - Сейчас, Шайло, - едва слышно говорит он и бросает на дочь короткий нежный взгляд, после чего продолжает наблюдать за Стервятником.
    Все? Или последняя вспышка? Давай, Эрик, ты сказал уже так много такого, о чем стоит пожалеть, позволь себе излить душу до самого конца, выплесни все до последней капли. Потому что потом тебе придется смириться с версией Нейтана Уоллеса, с единственной истинной версией, пусть и не дающей ответы на абсолютно все вопросы, и расстаться с иллюзиями, которые питали твою ненависть долгие годы. Это не так-то просто и наверняка не быстро. Но Нейтан даст тебе достаточно времени, чтобы свыкнуться и поискать кого-нибудь другого, кого придется ненавидеть. Жить без ненависти после стольких лет у тебя вряд ли получится.
    Нейтан медленно садится на стул, поправляет одежду, салфетку на столе, нож и вилку, лежащие неровно. Делает короткий глоток жидкости из бокала, не чувствуя ее вкуса, даже не понимая, что это - вода? вино? коктейль из тех, что они заказывали прежде?
    - А теперь послушай меня, Эрик. Не перебивай только. Я тебе не мешал, сделай одолжение, не мешай мне тоже. Шайло, ты тоже послушай. Это очень любопытная история, старая и печальная, но вы должны ее узнать до конца. Итак, Марни, твоя мать, была возлюбленной Ротти Ларго до того, как встретиться со мной, а я дружил с Майклом и Лизой Уорренами, у которых был замечательный смышленый сын. Эрик. - Короткий взгляд на Стервятника. Нейтан не собирался смотреть, было неважно, отреагирует тот на свое имя или нет, однако не удержался. - Однажды с Эриком случилось несчастье - химикаты отца разъели ему кисть. Я тогда провел несколько часов в операционной, собирая ткань руки по кусочкам и вживляя в нее новую разработку GeneCo - без нее Эрик мог бы остаться инвалидом на долгие годы, пока компания не развилась бы настолько, чтобы продать ему новую руку. Мне казалось, мы ладим... впрочем, я отвлекся. Марни забеременела, но заболела. Я пытался ее спасти - не только я. Мне очень помогал Майкл. Нам обоим казалось, что мы нашли лекарство, но то, что должно было ее спасти, убило. Я... - Он переводит дух. Годы спустя было все еще трудно это вспоминать. Наверное, никогда не станет легко. - Я был убит тоже, разрываясь между работой и крохотной дочерью, которую хотел спрятать от всего мира. Мое единственное сокровище. Ротти разыскал меня и, шантажируя смертью Марни, заставил на себя работать. По крайней мере, он думал именно так, пугал пожизненным сроком в тюрьме, убийством, играл на чувстве вины. В действительности я начал на него работать только из-за Шайло. Меня не пугали тюрьма и смерть, я сам дал бы себе сотню пожизненных сроков и выпустил всю обойму в висок, если бы не дочь. Тогда я почти не общался с Уорренами, отстранился от всех... и в один из дней, проходя мимо их дома, увидел, что дверь открыта. Не думая о том, как они воспримут мой визит, я вошел и обнаружил их обоих на полу. Бездыханных, еще теплых, в луже крови. А еще я увидел там мальчика, их сына, того самого, кому я восстанавливал руку. Я тогда предложил ему помощь, но Эрик исчез и на долгие годы я потерял его из виду. Только сейчас я узнал, что все это время он винил меня в смерти родителей.
    Нейтан вскидывает руку, призывая Стервятника молчать. Тот сказал что хотел, тот может ему не верить снова и снова, но в конце концов будет вынужден смириться и принять. Потому что Нейтану есть что добавить.
    - Я тогда забрал бумаги Майкла, вот только просмотрел их гораздо позднее, спустя несколько лет. Из них я узнал, что Майкл искал причины смерти Марни. Пока я, убитый горем, разрывался между крохотной дочерью и новой работой, - голос его слегка вздрагивает, срывается, но Нейтан продолжает говорить максимально отстраненно, будто пересказывает чью-то чужую историю, не свою, - Майкл проводил свое собственное расследование. Он не мог поверить, что лекарство, которое он создал, - мы с ним, конечно, но это была его специализация, не моя, - стало причиной смерти Марни. И он был очень близок к ответу. Думаю, именно это убило его. Но не моими руками.

    0


    Вы здесь » Musicalspace » Фандомные игры » Daddy issues


    Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно