- Что вам угодно?
- Сударь, мне нужно видеть Его светлость, у меня поручение от госпожи, одной очень знатной особы, - ответил юный паж, судя по одежде, из богатого дома.
- Его светлость не могут вас принять сейчас, - что за упрямые люди эти англичане. Мари начинала терять терпение. - Скажите мне, что передать милорду.
- Не могу, сударь, госпожа велела - лично, она очень рассердится, ведь мне нужно принести ответ, - возразил "юноша", настаивая на своём (и прекрасно зная причину, по которой "не могут принять"). Что поделать, герцогиня де Шеврез тоже отличалась упрямством. А ещё ловко носила мужской костюм - ради развлечения. В путешествиях он гораздо удобнее женского. К счастью, для этой роли не требовалось умение владеть шпагой. К тому же паж может быть незаметен, не вызовет подозрения, что давало некоторую свободу действий.
- Подождите здесь.
Когда слуга ушёл, Мари улыбнулась. Ей хотелось непременно встретиться самой с тем, кто привлёк внимание королевы. Анна Австрийская твёрдо сопротивлялась соблазнам, которые пыталась предложить ей подруга, тем удивительней было видеть вчерашний бал. Теперь королева уже не сумеет противиться как прежде, если правильно повести дело. И, может быть, ей наконец удастся украсить короля ветвистыми такими рогами. Был король, будет... король-олень. Мари закусила губу, сдерживая звонкий смех, но тут же приняла серьёзный вид, заприметив возвращающегося слугу.
***
Королева Анна, когда ей доложили о приходе Мари, уже не спала, однако, поднявшись нынче после бала поздно, ещё оставалась в постели. Герцогиня заметила, что её царственная подруга нынче в хорошем расположении духа. Заговорили о минувшем вечере, не обошлось без упоминания милорда - что вполне естественно, все ведь видели вчера их танец. С появлением фрейлин началась обычная утренняя церемония подъёма, тогда и стали известны новости.
- Известно ли вашему величеству, что говорят о милорде герцоге?
- Что вы имеете в виду? - поинтересовалась Анна Австрийская.
- Говорят, ваше величество, будто он вчера был ранен.
- Да-да, я слышала, на него напали, - подхватила другая. Герцогиня при этом известии бросила быстрый взгляд на королеву, но та не проявила себя.
- Как? Кто? - послышалось с разных сторон. Анна подняла руку, жестом призывая к тишине, и кивнула фрейлине, велев продолжать говорить.
- Боюсь, этого мне неизвестно, - покачала головой девушка.
- Так узнайте и скажите нам. Если это правда, нам следует оказать до́лжное внимание... Найти виновных или, по крайней мере, выразить наши сожаления, что подобное могло произойти. - Когда туалет был почти завершён, появилась принцесса Генриетта: близкие по возрасту, имевшие общие интересы, что лишь помогало дружбе, они часто проводили время вместе с тех пор, как Мадам привезли ко двору.
- Правда, - сказала принцесса, - мне также стало известно о том, что случилось. И я нахожу совершенно правильным ваше желание помочь герцогу. Нам следует обязательно справиться о нём. - Таким образом и случилось, что Анна Австрийская отправила мадам де Шеврез навестить английского посланника, велев справиться об его здоровье и не испытывает ли он в чем-нибудь необходимости. Принцесса Генриетта вдобавок к сему написала короткое письмо - знак внимания, одобрительно принятый, ибо ей предстояло вскоре стать королевой Англии, а хороший правитель неравнодушен к тем, кто окружает его.
Так что герцогиня де Шеврез сказала правду: поручение действительно было. Разве что шаловливая Шевретта* "забыла" уточнить, кто является этой самой госпожой. Но ведь её, кажется, и не спрашивали?

В светлой головке уже начал зреть план. "Если её величеству, - рассуждала Мари, - понравился герцог Бекингем, следует закрепить этот эффект. Однако если я сообщу сразу, королева может отказаться, как уже бывало, следовательно, устроим сюрприз - встречу, о которой королева не узнает заранее. А так как невозможно выведать то, о чём не имеешь понятия, то и никакие шпионы монсеньора кардинала помехой не станут".
Праздник у герцогини де Шеврез был назначен на завтрашний вечер. Будет время всё подготовить как надо. А то, что встреча случится не сразу, лишь усилит впечатление - и заодно послужит своего рода проверкой. Так думала молодая женщина, следуя за слугой к покоям герцога; служанка, пришедшая с ней, осталась ждать неподалёку, уже привыкшая к подобным вещам. Можно было бы всё обустроить иначе, но Мари нравились такие приключения, нравилось играть роли, а сознание риска лишь обостряло ощущения. Интересно, узнает ли её герцог сразу? Видеть-то видел рядом с королевой, но в облике дамы, не юноши. Зато потом будет, что рассказать!
В Лувре тем временем ждали её возвращения. Так уж случилось, что, благодаря разбойникам или гвардейцам, этому ночному происшествию, королева в этот день то и дело слышала о герцоге Бекингеме, а слыша, вспоминала разговор в беседке, танец на балу... Констанция - вдохновитель сего происшествия - просто не давала Анне Австрийской забыть об англичанине. Мари де Шеврез намеревалась сделать то же самое. Несомненно, им бы стоило объединиться... если бы только узнали о планах друг друга. Герцог же таким образом приобрёл неожиданных союзников при французском дворе, не спешивших, однако, раскрываться ему.

Отредактировано Anne of Austria (2024-03-04 06:35:09)

Войдя вслед за слугой, Мари, как только тот удалился, играя свою роль, учтиво и не без изящества поклонилась герцогу - в конце концов, так должен был бы вести себя паж. Впрочем, нельзя сказать, чтобы Мари хорошо знала их жизнь. Просто только их могла изобразить, не вызывая вопросов и не обладая никакими специальными знаниями. Она успела заметить, что был герцог занят разбором корреспонденции, а также - что одно из писем в его руке имело печать Лотарингского дома, то есть её супруга. И мысленно похвалила: "Верный выбор, милорд". Она отметила про себя также, что больным англичанин не выглядит - значит, рана не так опасна, - но что она могла знать о ранах?
— Слуга передал, что у вас для меня послание, сударь. Извольте пояснить – от кого именно?
- От её высочества принцессы Генриетты. Вот, милорд, - достав письмо, юный паж, приблизившись, с поклоном (ещё и для того, чтобы нельзя было хорошо разглядеть лицо) протянул его герцогу.

Мари к небольшому маскараду подготовилась неплохо и выглядела очень похожей на пажей её величества. Волосы были собраны и спрятаны, чтобы быть нужной длины, до плеч, грудь перетянута, голос по-юношески звонок.
- Её высочество, узнав о том, что ночью на вас напали, обеспокоилась и пожелала узнать, не требуется ли вам что-нибудь, милорд. - Мари подумала, не прибавить ли несколько слов от имени королевы, но затем решила не торопиться: это сказать она всегда успеет. Она не видела, как Анна, укрывшись в кабинете вместе с принцессой Генриеттой, прибавила несколько строк к короткому письму юной Мадам, в котором та осведомилась о здоровье, говорила о волнении, вызванном неожиданной новостью, и просила сообщать обо всём, а также выражала надежду, что рана не так сильна, как о ней говорят, и не причинит большого вреда.
Анна Австрийская, в свою очередь, желая дать рекомендацию герцогине, добавила: "Доставившая вам это краткое послание есть наша верная подруга и сестра Мари, герцогиня де Шеврез. Примите искренние наши сожаления и заверения в дружбе к вам и его величеству королю Карлу". - Впрочем, Анна использовала здесь "мы" не в качестве "мы" королевского, а подразумевая как себя, так и принцессу, которой написан предшествующий текст. Мари, однако, пока не ведала о том, что инкогнито её раскрыто, хоть и с лучшими намерениями.

В Лувре тем временем слухи о ночном происшествии расползались, приобретая новые подробности. В окружении короля и королевы, в основном, настроенном враждебно по отношению к кардиналу, было решено, что напавшие были не кем иным, как гвардейцами его высокопреосвященства или же разбойниками. Говорили, что герцог в одиночку победил сначала напавших на него одновременно двоих, а где-то говорили, что и троих противников! Превозносили храбрость английского герцога, ругали кардинала и его приспешников, припоминали прежние дела, когда благодаря кардиналу были арестованы или казнены потомки известных французских родов, считавших чуть ли не долгом противостоять министру-"выскочке", возымевшему власть над королём. Говорили, что разбойники (или гвардейцы, кто их разберёт) были вынуждены отступить, что один из них, не имея возможности исполнить поручение, то есть убить, ранил герцога нарочно, высказывалось предположение, что клинок был отравлен... А так как никто не знал достоверно, что случилось на самом деле, а сопровождавшие герцога то ли нарочно молчали, то ли не желали спорить, понимая тщетность этого, то все верили ходившим во дворце рассказам. В таком виде дошли они и до королевы, которая с тем бо́льшим нетерпением ожидала возвращения своей подруги, что ей хотелось узнать, на самом ли деле правда всё то, что слышно. Слушая, что говорилось вокруг неё, Анна Австрийская была убеждена в отваге и смелости лорда Бекингема, что лишь добавляло ему очарования, ибо приятная внешность и красивые слова - одно, но когда мы обнаруживаем хорошие качества в том, кто вызывает у нас симпатию, она становится сильнее. Мари, в свою очередь, намеревалась закрепить эти чувства, усилить их благодаря новой встрече. Именно за этим она и пришла сюда.

- Мне знакома эта печать, милорд, - если позволите... - паж замялся, - её величество, как я знаю, обещала посетить этот праздник. - Мари внимательно подмечала реакцию герцога, пользуясь тем, что на посланников и слуг обращают, как правило, мало внимания, тем её роль и была хороша. Однако для того, что она собиралась сказать дальше, эта роль подходила плохо. Оставалось два варианта: или раскрыть себя, или придумать, как это сделать в облике пажа, чтобы не было слишком большого несоответствия. Второй способ сложнее, но интереснее.
- С вашего разрешения, милорд, - начала она, привлекая к себе внимание, и дождалась, когда герцог сделает знак продолжать, - моя госпожа, - надо, в конце концов, придерживаться легенды, - велела также сообщить вам... - здесь она опустила глаза, скрывая лукавый их блеск, как будто немного робея. - Если вы желаете увидеться с ней вновь, приходите на праздник тайно, не открывая вашего имени, - выпалил паж, как будто слегка взволнованный и от того избегающий смотреть прямо на герцога, на самом же деле герцогиня пыталась подавить улыбку. О да, она прекрасно понимала, что Бекингем вполне может осведомиться о посланнике, что королева, ничего не подозревая, выдаст её. Но она не станет сердиться, если встреча понравится, в чём Мари почти не сомневалась: не зря же ходит столько сплетен о победах английского лорда. А уж она постарается расположить Анну Австрийскую. Только бы опять не стало помехой её испанское воспитание!

Отредактировано Anne of Austria (2024-03-17 10:44:38)

- Я дам указание своим людям, чтобы пресекали слухи, если их спросят и отвечали (как нужно для политической линии), как всё произошло на самом деле.
"И поступите верно", - подумала герцогиня. Именно так, конечно, и следовало сделать, дабы удержать ситуацию под контролем и не допустить лишних слухов. Её планам это помешать не могло, а потому Мари отнюдь не обеспокоилась. Разве что она бы не согласилась, что "увлекательный" значит "наименее достоверный".
На несколько мгновений черты молодого человека словно озарились вспышкой секундной радости - что же такое было в письме? Насколько знала Мари, ничего, кроме вежливых фраз с выражением сочувствия за происшедшее.
Подождать, разумеется, она подождёт, вполне охотно, - "паж" про себя улыбнулся, скрывая свои мысли за поклоном. В один момент ей даже показалось, будто лорд Бекингем сейчас обратится по её настоящему имени... Но ничего не последовало. За что Мари была признательна: она вовсе не дорожила своим инкогнито, но игра ей нравилась, как и деликатность англичанина, не спешившего прекращать маскарад, будто тот, что начался вчера, до сих пор ещё не закончился, и теперь шёл второй акт.
Но герцог! Это упоминание королевы на него так подействовало или возможность встречи с ней наедине? Или всё вместе? Движение, замершее в воздухе, как если бы англичанин был сражён услышанным... Мари подумала о королеве, всего на минуту. Что, быть может, если королева будет упряма, вновь потерпит поражение, но смириться с ним будет сложнее, чем прежде. Ведь другой шанс может не представиться: не будучи подданным Франции - и, соответственно, королевы, - герцог в своей стране, если верить тому, что говорили, занимал положение, при котором мог править Англией, пользуясь оказанным ему государем доверием, иными словами, был почти равен; красота, богатство, смелость и даже определённого рода безрассудство - а как иначе назвать желание достичь недостижимого? - всё было у него для того, чтобы завоевать сердце пусть и неприступной дамы.
Она помнила, как Анна отказала некоему славному кавалеру, знатностью рода сравнимого с королями, но в прошлый раз причина была весомая: "Вы подданный короля, вы приносили ему клятву в верности, любовь же ко мне - измена", - и герцогиня де Шеврез это учла. Английский посланник не клялся в верности Людовику Тринадцатому, возражений с этой стороны можно не опасаться, и всё же...
В речи герцога она слышит знакомую интонацию "Да, но...". Какие же есть препятствия?
К сожалению, я не настолько знаком с хозяевами дома, любезно приславшими приглашения, чтобы осуществить подобное.
Только то? Это разве препятствие? Если паж говорит от имени "госпожи"... Если бы на моём месте был настоящий паж... Он бы говорил от лица королевы. Неужели не допустите, что королева Анна таким образом даёт знак, что хочет вас видеть? Ну же, милорд!
Мысленно Мари будто бы подталкивала мужчину к своей августейшей подруге. Потому что когда она делала наоборот, ничего не выходило, всему виной испанское упрямство!

Закончив писать, герцог откладывает перо, и Мари берёт из его рук запечатанный конверт, скользнув взглядом по оттиску, на всякий случай запоминая.
— Вот если бы нашёлся некто, кому доверяют хозяева дома и провёл меня неприметно на приём, тогда другое дело.
Герцог Бекингем изящно и ловко подвёл Мари к той ситуации, где становилось более невозможно скрывать себя, не противореча самой себе и своим планам. Не выдав её до сих пор никоим образом, он, однако, понуждал её теперь признаться. И герцогиня де Шеврез не могла не отдать ему должное.
- Признаться, я восхищена вами, милорд. - И это не оговорка, она больше не намерена скрывать своё имя. - Полагаю, мне нет нужды представляться? - улыбнулась шаловливая француженка. - Вы извините мне сей небольшой спектакль, однако мне было необходимо увидеться с вами. - Переодеваться для того необязательно, конечно, тем более, что вся свита королевы и те, кто был в её покоях утром, слышали, как её величество после прихода принцессы велела герцогине де Шеврез, то есть ей, нанести визит герцогу Бекингему. Кто знает, возможно, потому её и отправили, что знали, как выполнит! Мари же ещё и расскажет вдобавок, якобы для того, чтобы повеселить, - лишь то, что касается поручения.
- Теперь вы согласны, милорд, принять моё приглашение? Раз вы знакомы с хозяевами лучше, чем полагали. Приходите завтра незадолго до приёма, и вы увидите королеву. - В Париже, под самым носом короля и кардинала, в присутствии половины французского двора! И никто, никто не узнает! Она проведёт Людовика и утрёт нос Ришелье. Это будет её маленькая победа. Герцогиня была женщиной изобретательной, но не всегда осторожной, умной, но порой доверявшейся не тем людям. На сей раз, впрочем, всё складывалось настолько идеально... что впору было заподозрить: не бывает так легко. - Королева доверяет мне, и вы также можете доверять. - Не враг же она сама себе, в самом деле. - Однако нам необходимо усыпить бдительность тех, кто следит за её величеством. Отчего нынче лучше не пытаться встретиться с ней. - К тому же, разлучив герцога с предметом его чувств на некоторое время, Мари предполагала разжечь обоих ещё сильнее. Известно ведь, что томлённые любовью кавалеры отличаются особой страстью к пылким поступкам.

А на следующий день Мари принимала у себя королеву, французский двор и английских посланников. Король чести не оказал, что было лишь на руку.
На сей раз она явилась лорду Бекингему в своём настоящем облике, разодетая по парижской моде, с игравшими светом камнями ожерелья, лукавой улыбкой на губах и хитрым блеском глаз. Приветствуя герцога, герцогиня протянула руку, одновременно оглядывая мужчину из-под ресниц: если Анна останется свиданием недовольна, то ей невозможно угодить, право слово!
- Идёмте, милорд, - она скользнула в приоткрытую дверь одной из комнат, увлекая его за собой, миновала гостиную, скользнула снова в другую дверь и оказалась в будуаре, одной из самых важных комнат в описываемое время, обернулась к герцогу, взглядом призывая войти, и исчезла на несколько минут. Скоро она вернулась, держа в руках плащ чёрного бархата, расшитый небольшими серебряными звёздами, с широкими рукавами и глубоким капюшоном, который был должен скрыть лицо от любопытных.
- Готовы ли вы, герцог, преобразиться? Будьте как Юпитер, который, как известно, принял облик быка, дабы похитить возлюбленную, и, следуя его примеру, на один вечер станьте астрологом-предсказателем... Ах да, шпагу вам, милорд, придётся оставить здесь, - безо всякого перехода внезапно завершила герцогиня, протягивая плащ. Придётся ему довериться ей.
Когда всё было сделано, Мари отступила на несколько шагов, осматривая дело рук своих; плащ должен скрыть от чужих взоров лицо и фигуру, а заодно и прекрасный костюм. Однако вблизи он не помешает рассмотреть и даже оттенит стройный стан, расшитые одежды.
- Итак, милорд, королева прибудет сюда со своей свитой. Моя служанка предупреждена, и, когда все будут заняты встречей её величества, она проводит вас в сад и исполнит ваши приказания. Я позабочусь, чтобы в саду оказалась и королева, а дальше всё зависит только от вас, - улыбнулась Мари. План был прост, и в том, пожалуй, была его прелесть. Служанке не привыкать: хозяйка её не отличалась постоянством в делах сердечных, и не раз приводила она любовников своей госпожи втайне от её супруга - всё-таки хотя бы внешние приличия соблюдать надо.
Однако долго говорить им не пришлось: прибежавшая служанка сообщила, что королевская карета прибыла, и, оставив герцога пленником любовных сетей, Мари выпорхнула навстречу царственной подруге.
Королевский экипаж, сопровождаемый верховыми всадниками, въехал в распахнутые ворота особняка.

- Месье, - девушка, появившаяся в дверях спустя несколько минут, склонилась в реверансе. - Прошу вас, сударь, следовать за мной.
Королева вышла из экипажа, опираясь на руку капитана своих гвардейцев, и с улыбкой приветствовала свою подругу, ещё ничего не подозревая о том, что та ей приготовила. Коварная Мари ни словом не обмолвилась: её величеству - что герцог будет на празднике тайно, Бекингему - что Анна Австрийская не знает о встрече.

Отредактировано Anne of Austria (2024-03-22 00:30:56)

Королевская карета с гербами на дверях въехала во двор особняка, сопровождаемая блестящей свитой; герцогиня де Шеврез вышла встречать молодую королеву, ожидая её уже, благодаря расторопной служанке, вовремя успевшей предупредить. Распахнулись дверцы, опустилась подножка, и, опираясь на предложенную ей руку капитана, показалась Анна Австрийская, одетая в расшитое серебром платье, поверх которого на груди, как и ранее на маскараде, была кружевная накидка. Обменявшись с приветствиями с хозяйкой, она последовала за Мари, а свита - за ними обеими, в сад, где герцогиня предложила её величеству немного прогуляться. Кавалеры и дамы свиты окружали обеих подруг, находясь на почтительном расстоянии, так что, понизив голос, можно было говорить, не опасаясь быть услышанными.
- ...зная, как вы любите предсказания, пригласила астролога, известного точностью их - прибегавшие к его помощи утверждали, что всё обещанное сбывалось.
Анна Австрийская действительно была увлечена прогнозами, астрологическими календарями и гороскопами, говорят, что даже сверялась, какие дни наиболее благоприятны для того или иного дела. Впрочем, всему, что говорят, верить нельзя.
- И где же он, этот ваш астролог? - поинтересовалась королева. - Я бы хотела задать ему несколько вопросов, если правда то, что он так искусен. - Герцогиня про себя улыбнулась: она не сомневалась, что прогнозы понравятся.
Проводив королеву, Мари вернулась, дабы задержать придворных: мол, очень личное дело, знаете ли, все эти гороскопы. План приводился в действие, и мадам де Шеврез любила быть в первых рядах, чтобы наблюдать, как разворачивается действие.

Анна Австрийская, оставшись одна, проследовала к скамье, где виднелась закутанная в тёмный плащ фигура, должно быть, того самого астролога. Однако когда она приблизилась и "астролог" поднялся ей навстречу, она поняла, что ошиблась.
Догадаться было несложно: кого бы ещё могла Мари привести, чтобы быть уверенной, что сюрприз понравится? Анна едва подавила улыбку, подумав, что вполне могла ожидать что-нибудь в таком духе, если бы предположила. Королева надеялась увидеть герцога на этом приёме и теперь была рада, пусть реакция её и была сдержанной.

...Ожидая возвращения Мари, Анна думала, что хотела бы, пожалуй, встретить вновь англичанина хотя бы в Лувре, продолжить то, чему было положено начало на маскараде. Однако герцог, как нарочно, не появлялся, а королеве неоткуда было знать, что причина тому - всё та же Мари, расчёт которой оправдался: сначала любопытство, затем и желание увидеть Бекингема заставили Анну прислушиваться к разговорам, к слухам, невольно искать его взглядом; будучи капризна и привыкнув, чтобы все приказания исполнялись быстро, испанка не любила, когда медлили... Появление Мари дало возможность удовлетворить интерес, но лишь отчасти; письмо герцога, переданное ей подругой, несколько успокоило её каприз. Рассказ герцогини о затее с переодеванием в пажа и визите развеселил королеву, когда Мари передавала интонацию слуги, не признавшего в мальчике даму, однако при всех герцогиня рассказала лишь то, что было безопасно, опустив подробности. Зато позже, наедине с королевой, не поскупилась на слова, опять же, умолчав о том, что касалось приглашения. Королеве нравилось, как отзывалась Мари о герцоге, ведь это соответствовало её представлению и значило, что она не ошиблась, отчего промедление и вовсе стало казаться досадным.
Но вот герцогу о том знать незачем.

- Правда ли, сеньор, то, что мне известно о ваших способностях в прорицании? Вы впрямь умеете видеть будущее? - Анна Австрийская решила поддержать игру - не потому, что могла ошибиться (в данных обстоятельствах это было бы сложно), но ради интереса. От неё, конечно, не скрывается он, и всё же... Почему бы нет? - Можете вы сделать мне предсказание? - Королева старалась держаться слегка отстранённо, как и всегда, когда беседовала с теми, кто отличался от обычного её окружения, то есть не имел высокого положения или происхождения. В конце концов, легенды об астрологе стоило придерживаться хотя бы для того, чтобы себя не выдать случайно и не навлечь подозрений, могущих погубить.

До появления герцога Бекингема Анна Австрийская не знала любви. И кто знает, как бы всё сложилось, если бы они так и не встретились. Может быть, история забыла бы их - или наоборот, запомнила бы одного как политика, другую - как мать великого короля, и никаких загадок, никаких романтических приключений, что, может быть, не так плохо... Но скучно, согласитесь.

Она не знала любви, ей не с чем было сравнить, и потому жила молодая королева спокойно, ничем не встревоженная, чуждая томлению, беспокойству, волнению. Если некогда и мечтала испанка о любви, те грёзы были ею позабыты.
Может быть, сейчас, в этот самый момент свидания, Анна ещё не любила, но ожидание не прошло для неё даром: она скучала, хотела видеть герцога, ей его не хватало. А с ним - улыбка играла на устах. То были провозвестники любви, приготовлявшие сердце к ней. Она не могла остаться совсем равнодушна, что беспокоило её и заставляло скрывать от всех, а прежде всего, от самого Бекингема, что он вызвал в её душе некие чувства, которым она объяснения не находила. Он не просто ей нравился, как бывает, когда кто-нибудь привлекает внимание, - это чувство было чем-то большим, что названия не имело.

Королева протянула руку, помедлив несколько мгновений, подала её доверительным жестом, ладонью вверх. И едва ощутимо вздрогнула - чуть ускоренно забилось в груди непослушное сердце. Она немного прослушала слова герцога, больше слушая звучный голос, так что сам он отчасти тому был виной. Близость молодого англичанина заставляла сердце королевы сбиваться с привычного ритма, будто она была той девочкой, маленькой инфантой, которая рассталась со своими спутниками - и своим детством - на острове посреди реки, и отправилась в свою новую страну уже королевой. Тогда она волновалась, не зная, что ждёт её впереди... И теперь ощущала нечто сродни тому чувству, только это было щемяще-сладким, неизведанным, без той грусти и печали, как при прощании с ей близкими людьми, что окружали инфанту при дворе короля-отца. Сейчас она не прощалась, но как будто заново встретилась с тем, кого уже знала давно.

Они уходили всё дальше в глубь сада, где любопытные глаза и уши помехой не были, наверняка ведь герцогиня о том позаботилась, ибо Анна не сомневалась в своей подруге.
- Говорите лишь то, как вы считаете, без долгих раздумий. Хорошо? Готовы?
Королева улыбнулась:
- Я попробую сделать так, как вы говорите, - ответила "астрологу", намеренно избегая обращения, чтобы раньше времени не разрушить иллюзию "игры". Внимательно выслушав вопросы, она покачала головой:
- Однако мне не придётся собираться в путешествие в спешке. - Ибо спешат почему? Боятся опоздать, королеву же будут ожидать, сколько бы времени ни прошло. Следовательно, и спешка ни к чему.
Анне Австрийской не приходилось напоминать о своём положении, при ней нельзя было забыть о нём, но порою оно невольно сказывалась в словах и поступках королевы, естественно и часто без умысла с её стороны, как и теперь, когда она произнесла эти слова так, словно ничего проще нет. - Что касается другого вашего вопроса... то, полагаю, зависит от свойств яблока. Если бы оно было сродни тому, что подарил царевич Парис, я бы оставила. Если бы могло делать человека невидимым или что-нибудь подобного рода, я бы могла его подарить. - Вот только кому? Людовику не нужно, принц, его брат, хоть и дружен с ней, не настолько дорог Анне, а её родной брат правит Испанией, и они более никогда не увидятся. В любом случае, кому бы ни отдала, чудесное яблоко могло бы стать выражением её чувств. - Мне кажется, я знаю, кому могла бы подарить, но как узнать, что думает обо мне этот человек? Я бы отдала ему с тем, чтобы он вспоминал обо мне, когда мы будем далеко друг от друга, и, возможно, однажды оно могло бы пригодиться нам. - И Анна Австрийская улыбнулась герцогу, встречаясь с ним взглядом, но почти тут же отводя глаза, скрывая их за завесой ресниц - лицо её вспыхнуло румянцем.
- Я рада, - тихо промолвила Анна и вновь взглянула на Бекингема, - что вы пришли сегодня и что слухи оказались неправдой. Почему я не видела вас в Лувре?
Если она и догадывалась, о чём думает герцог, то не подала виду.

Отредактировано Anne of Austria (2024-05-04 23:06:27)