Безвременье пахнет весенним морем, отливает шумом деревьев, вечером разгоняя туманные тени пением сверчков. С веранды можно наблюдать за тем, как светлячки, мигая, облетают сад, за которым расстилается луг до самого горизонта, где темной линией проходит ряд деревьев. Через небольшую речку перекинут каменный мост, с которого можно долго смотреть на воду, уносящую в никуда с собой отражение собственного лица, темно-каштановых локонов и пустоты, которая истекает из Маргариты крупными каплями одиночества.
Как странно, так хотеть свободы и единения с любимым человеком, а получив желаемое, тяготиться одиночеством, которое поселилось внутри.

Под ногами скрипят половицы, Маргарита останавливается в коридоре, вслушиваясь: на веранде едва отстукивает ритм движения кресло-качалка, сообщая, что Мастер именно там - смотрит на несуществующее море, закутавшись в плед. Здесь было все, и ничего одновременно; каждый видел желаемое, впитывая в себя этот мир, такой необычный, словно бы ненастоящий. То мерещилась Ницца своим пальмовым променадом, то снова снилась Москва, меняющаяся ото дня ко дню, то греческие белые домики казались на фоне закатного неба. Ничего этого не было на самом деле, и Маргарита уже привыкла к этому, в тоже самое время тоскливо понимая, что этот утопический мир не ее. Он не принадлежит ей, и утешение, которое получил Мастер, ее не касается своим прохладным обещанием покоя. Стук кресла-качалки отталкивает, и шаг за шагом, Маргарита отступает назад, к другой двери, ведущей на улицу в обход веранды. Ей нестерпимо сегодня видеть его блеклую улыбку, слышать его ласковый голос, чувствовать касание его теплых пальцев к своей руке. Его сломали. Сломали тщательно, сломали так, что починить его не получится ни любовью, ни нежностью. Маргарита не смогла его спасти, оставшись теперь рядом, но что-то внутри нее загоралось от лучины, пылало необъяснимо - беспокойство росло, куда-то звало, тянуло, уводило к чувству вины перед Мастером. Она не могла стать той, кого он любил в их маленьком и уютном подвальчике, уже будучи совсем иной. Другой. О какой ей не сказать никому.
Ведьма.
Вот и славно, вот и роскошно.
Совершенно непонятно только, что с этим делать.

Ноги уводят Маргариту все дальше от домика в обрамлении вишен, которые уже были покрыты крупными ягодами, но женщина затруднялась сказать даже, какое сейчас время года. Под ногами шуршит гравий, замолкает лишь тогда, когда она ступает на каменный мост, вслушиваясь в разговор реки. Женщина замирает каменным изваянием, все еще живая, но почти что мертвая. Она обнимает себя за плечи, словно ей холодно, а в памяти на самом краешке эмоций всплывают обрывки той ночи, взгляд Мессира, его прикосновения - миг, когда губы почти касаются, но не случается, развеивается очарование и снова все на свои места становится.

Господи, что делать?
Слышит ли ее Он, слышит ли ту, кто от горя в душе ведьмой стала, отдав свою душу самому Дьяволу в обмен на призрачное счастье. Но, как водится, нужно быть осторожной в своих желаниях. Правильная формулировка - один из способов избежать проблем. Но истина в том, что Маргарита Николаевна точно знала тогда, чего хотела, и совершенно не предполагала, что перемены в ней будут иметь последствия. Невозможно пойти на бал к Мессиру, быть его хозяйкой, и остаться той, что была до. Почему Маргарита не подумала об этом? Не подумала о цене, которую придется заплатить? Неужели она так глупа, что решила - ее не настигнет расплата, не настигнут перемены в душе? Как наивно, непозволительно для женщины ее возраста, ее прожитой жизни.
А он? Он не сказал, что так может быть, почему?
Если бы только Маргарита могла снова увидеть его. Задать вопросы. Попроситься в его свиту.
Мастер не заметит ее отсутствия, он почти ничего не замечает, утопая в своих мечтах. А Маргарита... снова одна.

[indent] Став ведьмой, Маргарита чувствует перемены не только в себе, но и в мире. Словно рвется ровное покрывало спокойной красоты, пропуская в себя нечто чужеродное этому месту в целом и и моменту в частности. Ладони лежат на каменных перилах, красивые длинные пальцы без единого украшения, Маргарита же пытается понять, что изменилось, что нарушено.
[indent] Знакомый голос расцвечивает межвременье яркими красками, но те быстро стираются, а Маргарита оборачивается. Секундное удивление сменяется радостью на ее лице, знакомый вид Азазелло словно вносит некий диссонанс в момент, а ехидные слова абсолютно не задевают.
[indent] - Милый Азазелло... нет, утопиться не пробовала, вряд ли выйдет.
[indent] А ведь когда именно так Маргарита Николаевна решила свою жизнь, постылую и серую, оборвать. Шла по улице, кутаясь в остатки майского холода, такого непривычного, а в руках у нее были отвратительные желтые цветы - до сих пор она не могла сказать, зачем купила их, ведь ненавидела этот цвет. Но так ее заметил Мастер, и ради этого стоило терпеть любые желтые цветы, даже потрепанную желтую гвоздику в лацкане пиджака Азазелло. То чувство, что накрыло ее с головой в тот момент, не описать словами - но с ним пришло понимание, что этот мужчина ее единственный, что в нем сходится смысл жизни, что она готова рука об руку пройти до той точки, где будет все необратимо. И желтые цветы падают к ногам, по ним ступают аккуратные туфельки из модного магазина, перепончатые по щиколотке. Все перестало иметь значение, только он, только тот, к кому рвалась душа с первой минуты знакомства. Или же они просто знали друг друга не одну жизнь подряд?
[indent] Нет, сейчас топиться - малодушие, на которое больше Маргарита Николаевна не способна, даже будучи уверена, что до нее нет дела даже возлюбленному. Впрочем, явление демона решительно отвергает сию мысль: дело, видимо, все же есть хотя бы мессиру, вряд ли Азазелло по собственному почину сюда заявился.
[indent] - Эти развлечения мне не по вкусу. Я лишена творческой жилки, мне тут неуютно и одиноко. Или вы ради шутки о том спросили?
[indent] Маргарита Николаевна прищуривается, от чего косинка в глазах становится чуть более явственной, ведьмовская, не иначе.
[indent] - Неужели не отпустите замечаний по моему внешнему виду? - С долей ехидства парирует женщина, отбрасывая их к моменту, когда Азазелло, ничуть того не стесняясь, припечатывал Маргариту истинным мнением. Постарела, подурнела, тоскуя по пропавшему Мастеру, но сейчас зеркало не обманывало, красоты своей ведьма не лишилась, на то и ведьма. Хоть и чувствовала себя стрекозой в янтаре, застывшей, не в состоянии трепетать прозрачными крылышками. - Зачем вы здесь?
[indent] Робкая надежда голову поднимает. Надежда на то, что ее желает видеть Воланд. О мессире думать не то постыдно, не то неловко, искрами сыпятся воспоминания о том моменте, когда петух спугнул прикосновение губ, и хорошо, что так и случилось. Путаное чувство, сплетенное из странной привязанности к тому, кто стоит по другую сторону от Бога, к самому Дьяволу, и любви к Мастеру, в которой почти ничего нет живого. Марго тоскливо пересчитывает в памяти негативы бессмысленных снимков. Чуть качает головой, отводя взгляд туда, где в мареве тают абрисы дома, на веранде которого поскрипывает кресло-качалка. Что она тут делает, рядом, на мосту с гостем? Почему она бродит кругами, не зная, как вернуться в дом, о чем говорить с Мастером, когда можно было бы просто обнять его, поцелуями стирая боль души, но даже это пугает непониманием.
[indent] Маргарита ждет ответа от Азазелло, понимает неожиданно, что птицы примолкли на ветках, с любопытством взирая на странную парочку. В этот раз нет никакой стены Кремля за плечом, никаких похорон Берлиоза, которого она ненавидела всей душой, более истово только Латунскому слала проклятья. Внутри всколыхиваются чувства незамутненного восторга от воспоминаний о разгроме квартиры критика, оставшиеся надолго в сознании, сейчас раскинувшие щупальца. Приходит за этим мысль, что она тоскует по этому чувству безразмерной, бесконечной свободы, кутающей в шлейф невидимости и всемогущества. Стать королевой мистического бала на одну ночь было утомительно, но то, что предшествовало этому, Марго помнит лучше, ярче, четче, словно каждая грань момента запечатлелась на сетчатке глаза.
[indent] И лишь тонким ручейком просачивается что-то, то, чего не хватает ей, но что это - уж вовсе не пляски голышом на Лысой горе под полной луной. Душа ее любит, да вот не выходит с той любовью ничего, кроме растерянности.

Отредактировано Margarita (2024-05-23 21:32:47)

[indent] Марго смотрит на Азазелло, но за наносным и придуманным образом видит того, кто открылся ей лишь раз. Демон, убийца, белоликое холодное лицо, за которым ничего нет. Словно мертвый, за его плечами полыхают два крыла плаща, и сразу сердце заходится в страхе, но путается и любопытство душевное. Маргарита не боялась ни Азазелло, ни той странной компании, что волею судьбы - или дьявола? - стала ей близка, втянув в свои удивительные приключения, ценой которых было возвращение любовника.
[indent] Возлюбленного.
[indent] О котором сейчас Маргарита Николаевна думает как-то отстраненно, вдруг чувствуя себя донной Маргаритой, королевой на балу Воланда, хозяйкой на одну ночь.
Азазелло же, как и при первой встрече, злого ехидства, пропитанной иронией, не растерял, а словно бы обострил свои привычки до предела. Но слова не режут, не задевают, не ранят, словно бы падая на благодатную почву. Маргарита улыбается, с интересом глядя на то, как и вроде как тусклый до того гость, меняется неожиданно: на деле-то она уж никого не ждала, пусть бы и хотела одной лишь встречи с тем, кто притягивал ее, заставляя задуматься об истинности бушующих чувств в душе.
[indent] - С подарком? Надо же, не думала, что вы решили продолжить нашу славную традицию, - смеется Маргарита, и смех ее тяжело звучит в стылом воздухе ненастоящего мира. А может быть ей просто кажется, что все не настоящее, а может быть она просто устала от тихого течения жизни, непонимания, как жить дальше, как вернуть улыбку на лицо того, кому отдала сердце, ради кого от души отказалась.
[indent] Квадратная коробка вызывает умеренное любопытство, но проявить его женщина не успевает, как та вдруг взрывается на ладони Азазелло. Густой черный дым на миг заволакивает все, продирая горло и заставляя закашляться. Маргарита рукой разгоняет дым, получается медленно, но тот словно бы по мановению волшебной палочки исчезает, оставляя мир снова разноцветным и напитанным каплями моря, которые невидимо виснут в воздухе.
[indent] Вторая попытка вручить подарок у демона выходит лучше, зеркало в красивой оправе так и манит протянуть руку, коснуться его.
[indent] Прошлый подарок Азазелло научил Маргариту летать, отринув все земное, позволил выпустить наружу сокрытые желания, и тяжесть молотка, которым та в приступе злости разносила квартиру критика Латунского, неожиданно ощущается послевкусием. Маргарита хотела мести за погубленное будущее Мастера, ее и получила, а стыдно так и не стало, как и сожаления ни капли не ощущается. Принимать подарки от нечисти чревато последствиями, но уже ведь пришлось убедиться, что все это не миф, а реальность - отрицание, которым страдает каждый приличный советский гражданин, теперь выглядит смешным и бессмысленным. Что вообще понимает в этом тот, кто умеет только противные пасквили писать на великие шедевры, коих и так не хватает на литературном просторе? Роман Мастера, дописанный и сшитый, лежит в ящик стола Маргариты Николаевны, сам автор к нему больше и не прикасался, а она сделала из него нечто священное, пролистывая порой украдкой. Она искала среди строк кого любила, ловя его размытый лик, недоступный никому из них более.
[indent] Бездумно Маргарита руку протягивает к подарку, бездумно к лицу подносит, глядясь в отражение. Она видит знакомые черты лица, тонет в зелени собственных глаз: нет, на деле ведь только кокетничала с Азазелло, не подурнела, хотя и не хватало на собственный взгляд чего-то необъяснимого, словно растворившегося на дне рюмки с чистым спиртом, которым ее щедро поил Бегемот.
[indent] Кому расскажешь, и можно выписывать палату рядом с той, в которой Мастер отдыхал.
[indent] Ветер берется ниоткуда, его тут раньше и не было. Взметает листья, шуршит кронами деревьев, играет подвитыми прядями доморощенной ведьмы. Зеркало заволакивает туманной дымкой, на миг кажется, что со зрением что-то; Марго моргает раз, второй, на секунду проясняется, но снова тускнеет, что за странность? Женщина проводит кончиками пальцев по зеркальной глади, от прикосновения кругами расходится озерная волна, и дыхание перехватывает от предчувствия чего-то.
[indent] - А...
[indent] Слово замирает на губах, зеркало словно бы в руках растворяется, меняется свет - из сумрачного, окрашенного в зелень, он становится насыщенно-оранжевым, такие оттенки не увидишь в реальности московской жизни, и Марго, наконец, обводит взглядом совершенно иной мир. Толпа, одетая так, как рисовал Мастер в своем романе, толпится по обеим сторонам дороги, голосит и выкрикивает что-то, чуждое и непонятное. Маргарите кажется, что это сон - но ведь не спала, разве что ей сам Азазелло приснился. Она не понимает, что да как, но позволяет людскому течению вести себя куда-то, вести туда, где по дороге, спотыкаясь, устало идет фигура, согбенная под тяжестью креста.
[indent] Не может быть...
[indent] ...догадка бьет поддых, на миг заставляя задохнуться...
[indent] - Шуточки у вас, Азазелло, похлеще бала Мессира, надо сказать, - бормочет Маргарита себе под нос. Только сейчас она обращает внимание и на свое одеяние: грубая ткань раздражает нежную кожу той, кто привык к благам цивилизации, а рыжевато-каштановые кудри скрывает белый плат, тяжелый для бьющей по нервам жары. Ветер тянется, ветер обжигает кожу, чужое место, мертвое тысячи лет, чужая история - история не ее, но того, кто остался где-то там.
[indent] Где, вот только бы понять.
[indent] Маргарита оглядывается, и неловкая толпа выталкивает женщину едва ли не на дорогу. Она удерживает равновесие, не падает, но миг спустя снова застывает - ей ведь показалось минутой ранее, что в несущем крест что-то знакомое. Померещилось, успевает решить Маргарита Николаевна, но в голове словами всплывает обрывок:
[indent] Солнце уже снижалось над Лысой Горой, и была эта гора оцеплена двойным оцеплением.
[indent] Маргарита торопится, скользит змейкой меж людьми, пробивается упрямо, обгоняя тяжелую процессию тех, кого ведут на казнь. Забегает вперед, чтобы обернуться и взглянуть, видя, как из-под тернового венца каплями стекает кровь,   как черты лица, такие знакомые, такие родные, наполнены отрешенным спокойствием и смирением.
[indent] Тем самым, которым сам Мастер переполнен, и которое горящая пламенем изнутри Маргарита, ненавидела от всей души.