Тишина оглушала. За годы службы Его Величеству Арамис привык к постоянно жужжащим, точно улей, казармам и теперь невольно прислушивался, выискивая ставшие рутинными звуки в глухом, каменно-незыблемом молчании. Если прогуляться по внутреннему двору монастыря, по маленькому скромному кладбищу, вдохнуть запах сырой, пропитанной мартовскими дождями земли и поднять глаза к набухшему серому небу, то можно окунуться в странную иллюзию. Будто новая жизнь, друзья и дуэли, наполненные беспрестанной суетой дни и ночи, - лишь сон. Долгий сон, приснившийся молодому священнику, который никогда так и не покинул монастырских стен и не предал своей судьбы ради мятущейся юной души. В такие мгновения, случавшиеся за последние годы не так уж и часто, Арамис невольно думал, что после службы, если Господь даст и он благополучно доживет до старости, стоит попробовать вернуться в обитель. Господь милостив и, возможно, даст ему возможность искупить вину. Однажды...
Не сейчас. Рука невольно задела эфес на поясе, возвращая в реальность - Арамиса, не Рене д'Эрбле. Мушкетера Его Величества, прекрасного фехтовальщика и верного солдата, который совсем недавно получил продвижение по службе, не слишком, впрочем, сказавшееся на толщине его кошелька, зато определенно престижное. Личная охрана королевы Анны - это вам не унылые караулы в Лувре или казармах, не бесконечные построения и учения, не мелкие поручения господина де Тревиля. Это намного ответственнее и серьезнее, пусть и съедало гораздо больше времени и требовало почти постоянного присутствия неподалеку от Ее Величества. Арамис поначалу невольно робел, не решаясь поднять на королеву глаз и лишь ловя краем взгляда движения ее точеных рук, слухом - шелест кружев и аккуратную поступь или негромкий голос, обонянием - ароматы тонких духов или цветов. Служить ей было истинной честью, хоть он подспудно и чувствовал себя странно, не понимая до конца, с чем связана перемена в ее ближайшем окружении. Не задавать вопросов, чтобы докопаться до правды, было просто, но не думать об этом вообще - практически невозможно. Слухи об английском герцоге изредка обсуждались в мушкетерских казармах, и Арамис полагал, что в этом все и дело. Король стремился оградить Ее Величество и от распространения недоброй молвы о ней и, вероятно, от самого Бэкингема, потому и приставил к Анне преданных ему людей. Жаль, конечно, что для этой миссии выбрали лишь его, без верных друзей. Нести службу бок о бок с Атосом и Портосом было бы куда приятнее - Атос уехал в Берри, но в мыслях все еще был как будто рядом. Арамис не мог отделаться от мысли, что цель такого приказа заключалась также в том, чтобы разделить их, веселых, шумных, неразлучных и готовых бросить вызов любому, будь то английский герцог или сам Ришелье. Что ж... возможно, они это даже заслужили.

Мысли о друзьях заставили его расслабиться, отвлечься и улыбнуться. Таким он и встретил белошвейку - поднял на нее глаза и лишь потом сосредоточился и почти стер рассеянную улыбку с лица. Девушка была прелестна, достаточно одного только беглого взгляда, чтобы понять это, и Арамис невольно усмехнулся про себя - если так хороши белошвейки, то и цветочницы, может, не менее очаровательны? Впрочем, разглядывать ее было бы по меньшей мере невежливо, а то и попросту неприлично.
- Доброго дня, мадемуазель. - Арамис приподнял шляпу, но следовать просьбе девушки не спешил и волей-неволей перекрывал той путь к королеве. Насчет нежданных визитеров у него были отдельные инструкции, пусть даже он мог помыслить скорее о готовых сразиться мужчинах, чем о прелестных девах. - Я сожалею, но Ее Величество не предупреждала, что ждет вас.
Ни в его взгляде, ни в голосе не было и толики узнавания или понимания. Мушкетеру, никогда не встречавшему герцогиню де Шеврез, и в голову не могло прийти, что опальная подруга королевы явится к ней собственной персоной, прикинувшись простолюдинкой. А вот думать о белошвейке как о посланнице, хранившей в глубинах корсажа письмо для Анны или в памяти - устное донесение, Арамис как раз мог и, разумеется, подумал. Будет, конечно, до дрожи забавно, если Ее Величество и впрямь ждет белошвейку, но позабыла предупредить его, однако нарушать данные ему четкие инструкции и ставить под удар преданность королю он был не намерен. Даже ценою недовольства королевы. К тому же...
- Среди слуг Ее Величества есть швея. Вероятно, платье уже подшито, и ваши услуги не требуются. - В голосе послышалось легкое сожаление, словно ему и впрямь жаль, что он не может пропустить белошвейку к королеве.
Слова прозвучали как будто двусмысленно. Арамис изначально не планировал этого, но, уже договаривая, осознал. Все интриги, шитые белыми нитками, уже стали известны стороннему лицу, и кто-то другой теперь охраняет неприкосновенность Ее Величества.

Отредактировано Aramis (2024-09-29 15:28:44)